Куда я еду? Зачем? Просто, как говорят, на подвиги потянуло от горечи унижения, безысходности, бешеной обиды. Не могу оставаться на одном месте, так и буду, наверное, метаться всю ночь, пока не упаду от усталости. Или от ярости. Глаза застит пелена гнева. Ненавижу! Нет, даже этого чувства к нему у меня не осталось. Просто потому, что его больше нет, я теперь сама по себе. Я свободна от него и больше к нему не вернусь. Никогда не вернусь. Не позволю себя унижать. За страшное оскорбление не может быть прощения, только расплата, только отмщение.

Что мне делать, что? Чем затопить эту муку, чем затушить кричащее от боли сердце? Куда меня черт занес? В какую Тьмутаракань? Здесь-то меня Тимофей не найдет, даже не догадается искать. А лучше бы рвануть на край света, забыть обо всем и всех, и зажить совсем новой, другой жизнью.

Всё, автобус плавно затормозил, водитель объявил, что мы прибыли на последнюю станцию маршрута. Остававшийся в автобусе народ зашевелился, все, не спеша, потянулись к дверям, до конечной ехало, оказывается, не так мало пассажиров. Откуда-то вытаскивают сумки, пакеты, коробки, где они только помещались. Внеся сумятицу, в проходе застряли две бабульки с корзинами, обе пропускают друг друга вперед и никак не могут протиснуться. Проснулся и закапризничал малыш на руках у женщины. Девушка вытащила из сумки маленькую пушистую собачку, пока ехали, я ее и не заметила. Вот куплю себе собачку, которая будет меня преданно любить, а не унижать и использовать. Куда я приехала, это какой-то городок? Скорей бы все вышли и выпустили меня на волю!

- Девушка, приехали, пора выходить, - поторопил меня водитель.

- Да, спасибо, уже выхожу.

Подхватила свою дорожную сумку и сделала шаг в неизвестность. Спрыгнула с последней ступеньки, а дальше куда? Уже совсем стемнело, насколько темно может быть в белые ночи, рядом с автобусной остановкой тусклым светом горят несколько фонарей. За ними высятся какие-то деревья, сосны, что ли. По крайней мере, пахнет хвоей, но сегодня даже этот любимый запах не может успокоить мою мятущуюся душу. Теплынь, не чувствуется ни малейшего дуновения ветерка. Справа зазывно светит огнями длинный дом, у него два одинаковых крыла, а посередине между ними небольшой корпус. Вымощенная плиткой дорожка ведет прямо к этому зданию.

- Скажите, а что это? - спросила я у пожилого мужчины, поправляющего лямку рюкзака,он тоже вышел из нашего автобуса.

- Обитель греха, - ответил тот, улыбнувшись и, поймав мой удивленный взгляд, добавил, - дом отдыха.

- А гостиницы тут нет? – я немного растерялась.

- Так я же говорю, что это дом отдыха. Называется «Суровый моряцкий затяг».

- Странное название. Кто тут трубку курит?

- Да это хозяин здешний бывший моряк, Александр. Хороший мужик, ухватистый и не жадный. Он главный тут, купил здания, отремонтировал, порядок навел. Вон какая красота и чистота. Сюда много кто приезжает. Отдохнуть семьями, бывает, и с детьми. Тут летом хорошо, грибы, ягоды, озеро. Художники тоже бывают, места здесь красивые. И развлечься приезжают, бизнесмены всякие и жрицы любви.

- Жрицы любви? – переспросила я

- Ну, ночные бабочки. А что тебя трясет-то так, глаза бешеные. Обидел кто или по жизни такая? – как-то по-отечески участливо сказал он.

- Обидел. А теперь и по жизни буду такая, - резко ответила я ему и отвернулась.

Еще как обидел! Нет, оскорбил, унизил. А ведь Тимофей не случайно устроил мне эту поездку, только сейчас до меня дошло. Как сказал он две с половиной недели назад?

- Ирэна, дорогая моя, а ведь ты еще не была на Санторини. Это мое упущение.