Да уж, изрядный повод, чтобы влюбиться.

- Только… он меня теперь забудет.

- Может, не забудет.

- Забудет, - с убежденностью произнесла Дарья. – Все же забывают и… и вообще… кто он, а кто я? У папеньки род не древний, у меменьки тоже… денег у нас немного, а… да и вовсе…

Она махнула рукой и тихо добавила:

- Пусть уж лучше забудет. И я бы сама… если бы могла… а он… лучше так. Для всех.

…Лизавета кивнула. И она не отказалась бы забыть… у князя вот глаза светлые. А еще он хмурится забавно. И вообще… но кто она? Недоразумение, которому титул достался и вообще… дева старая, бесприданница, сестрами отягощенная. На таких князья не женятся.

Лизавета коснулась губ.

…дура она, а не дева старая. И сама виновата.

…к завтраку накрыли в саду. Наверное, сие было даже мило, во всяком случае прочие участницы, которых осталось с две дюжины, громко восхищались необычностью завтрака и красотою сада. Их императорское Величество присутствием своим завтрак не удостоило, а вот Анна Павловна была.

Она заняла место подле пустующего кресла.

И сидела, задумчивая, отстраненная, казалось, не обращающая на девиц ни малейшего внимания, что, впрочем, никак не сказалось на их старательности.

- До чего великолепные розы! – воскликнула Залесская, обмахиваясь веером. Темно-синий, он несколько дисгармонировал с легким платьем цвета шампань.

Наряды у участниц вновь были до удивления схожи, выполнены в одном цвете и в одном стиле, что, кажется, многим было не по нраву. Впрочем, спорить с Ламановой, не говоря уже об императрице, девицы не смели. А потому силились украсить себя хоть как-то, чтобы выделиться. И вот у кого-то на волосах появилась узкая лента с искусственным цветком. Кто-то мушку к губе приклеил или вот нарисовал ярко-красные губы…

- Сразу видно, что создавал их настоящий мастер, - Марфа поднесла к губам кофейную чашку, но к напитку не притронулась. – Моя матушка училась в Университете, и она говорила…

- А вы? – нарушила молчание Анна Павловна.

- Простите?

- Вы не учились?

- К моему сожалению…

- Почему?

Марфа несколько смутилась.

- Потому что дура, - тихо произнесла Авдотья, которая после вчерашнего сделалась на редкость задумчивой. – И даже папенькины деньги этого исправить не в состоянии.

- Это как-то… неприлично…

- Почему?

- Тамошние нравы… простите, всем известны… и потому удивительно знать, что… некоторые не скрывают своей… - веер развернулся и задрожал. - …своего… образования.

- Действительно, как это возможно…

- Именно… матушка говорила, что ей с трудом удалось… сохранить себя для мужа. И она не желала, чтобы я и моя честь подверглись подобным испытаниям.

- Была не уверена, что выдержит? – Одовецкая облизала пальцы и зажмурилась. – Что? В монастыре так не кормят. Знаешь, кажется, я туда не вернусь, даже если бабушка будет настаивать. Открою практику. Только сперва нужно будет получить подтверждение… подам документы, пусть соберут комиссию…

А розы были действительно хороши.

Компактные кусты.

Крупные цветы, чья форма идеальна. И устойчивы наверняка, что к заморозкам, что к грибкам, которые розы портят преохотно, а извести их крайне сложно. Именно поэтому с розами Лизавета и не любила работать: возни много, а толку… вот то ли дело лилии или те же фрезии, ничуть не хуже.

- Что ж, любое мнение ценно, - Анна Павловна поднялась, давая понять, что слегка затянувшийся завтрак окончен. – И вместе с тем я собрала вас здесь, чтобы объяснить суть следующего испытания. Как вы знаете, близится весьма знаменательный день: именины Его императорского Высочества, князя Гормовского…