Парни испуганно подскочили, а толстый Рон даже взвизгнул, как девчонка.

— Пап… — взгляд у парня нервно забегал по сторонам, — ты рано вернулся. Где Лилу?

— Осталась у Стефа, — Честер не купился на приторно радостную улыбку сына, — объясни мне, почему я оставил тебя за старшего, а вернулся вот к такому хаосу?

Ты еще гостиную не видел! Молокосос не успел замести следы, и теперь у отца были все шансы насладиться полной картиной ночного разгула.

— Это… это все она! — зло рявкнул Эд и указал на меня. — Эта крыса драная! Везде лезет, пакостит!

Я была настолько возмущена, что даже крякнуть не могла, только глазами хлопала и сопела.

— Я так и подумал, — Кьярри бесцеремонно забрал морана у Рона из рук.

— Откуда он у тебя?

— Дя-дя дал, — перед королевским дознавателем толстяк заметно оробел и начал заикаться.

— Я его конфискую.

— Но… он… — Мне показалось, что Рон сейчас свалится в глубоком обмороке. — Мне надо его вернуть.

— Если твой дядя захочет получить зверя обратно, я жду его во дворце. В рабочие часы. Понятно?

— Д-да.

— А теперь проваливай. Веселье окончено, — Честер холодно кивнул в сторону выхода, и через миг гостя след простыл.

В кухне остались мы трое.

— Это все она! — сердито повторил Эдвард, посмотрев на меня с такой лютой злобой, что даже не по себе стало.

— Мне все равно кто. Ты сейчас возьмешь щетку, тряпку, ведро и отмоешь кухню.

— С какой стати?! — на юношеских щеках заиграл злой румянец.

— Ты допустил в своем доме такой бедлам и теперь ждешь, что за тобой кто-то будет убирать? Нет, дорогой мой, это так не работает.

— Да сколько можно?! — вспылил Эдвард. — Что бы я ни сделал, ты вечно недоволен!

— Может, потому что постоянно творишь какую-то ерунду? Зачем ты притащил еще одного морана?

Парень покраснел.

— Не слышу ответа, — сталь, звенящая в голосе дознавателя, намекала, что не стоит сейчас врать и провоцировать на разбор полетов.

— Мы хотели, чтобы они друг друга полюбили и сделали маленьких моранов.

Кьярри устало потер переносицу.

— Я даже спрашивать не хочу, зачем тебе это понадобилось.

— Я хотел их продать, — задиристо ответил парень — Надо мной уже потешаются! Сын верховного дознавателя, а вечно как нищий — лишней копейки нет…

— Нищий? — глаза Честера холодно блеснули. — Ты голодный? Раздетый? Побираешься у церкви?

— Нет, но…

— Ты не покупаешь себе все, что захочешь? Не учишься в самом престижном университете?

— Учусь, но…

— Что но? — Кьярри смотрел на сына сверху вниз.

— Ты не даешь мне доступа к нашим семейным счетам! Я ими не распоряжаюсь!

— Ммм, распоряжаться счетами, значит, захотел…

— Да! Я уже достаточно взрослый!

— Открою тебе страшную тайну, сын: взрослыми становятся не тогда, когда начинают бездумно тратить, а когда начинают что-то соображать и зарабатывать. Когда желание позаботиться о семье перевешивает нелепые прихоти и стремление покрасоваться перед другими.

В этот момент я его зауважала по-настоящему. Молодец, мужик.

— Можно подумать, в моем возрасте ты не гулял.

— В твоем возрасте у меня уже был ты.

— Ты не позволяешь мне ничего самостоятельно решать!

— Без проблем. Сегодня у тебя есть шанс проявить самостоятельность и решить, как все это отмывать, — Честер обвел помещение широким жестом, — приступай. Потом проверю.

Он поудобнее перехватил безвольно висящего Сеню, забрал меня со стола и ушел с кухни, оставив юнца пылать от гнева и возмущения. Я ничуть не сомневалась, что Эдвард не посмеет ослушаться, потому что слово королевского дознавателя — закон. И он без труда и сожаления пообломает норов распоясавшемуся пацану, даже несмотря на то, что это его собственный сын.