Моран остановился, удивленно тряхнул головой и посмотрел на меня совсем уж влюбленным взглядом. Вот дурак!

— По-моему, у них все хорошо, — Рон жадно потер руки в предвкушении легкой наживы, — сейчас будут делать детей.

Я зло крякнула, прошмыгнула мимо кавалера и бросилась бежать.

— Куда?! — зарычал Эдвард и хлестанул невидимым арканом.

Как всегда, промахнулся и вместо меня придавил к полу незадачливого кавалера, который бежал следом за мной и трубно ворчал «быд-быд-быд-быд». Наверное, это была песнь любви.

— Ты его прибьешь! — заорал толстяк и бросился к своему морану. — С меня дядька шкуру тогда спустит.

Я воспользовалась бедламом и юркнула под шкаф, туда, где открывался вентиляционный проход.

— Стоять, дрянь! — вопил Эд.

Ему вторил непутевый приятель, а освобожденный из пут моран бросился за мной, ласково тарахтя и крякая.

От парней отвязаться не составило труда. Они понятия не имели, куду вели все эти проходы, а я уже все облазила вдоль и поперек и ориентировалась в поместье, как у себя дома. А вот от жениха отделаться никак не удавалось. Я в узкий лаз — он за мной, я по стене — он следом, я бегом — он в затылок дышит.

После утомительного забега мы с ним оказались в кухне. Я заскочила на идеально чистый стол, а Сема ходил внизу, что-то бубнил и продолжал восторженно пускать слюни.

— Иди отсюда, — крякнула я, — подобру-поздорову.

Он ни черта не понял тонких намеков и попробовал заскочить на стол. За это я ему тут же нашлепала лапами по морде и столкнула вниз.

Все, надо с этим заканчивать. Притомил блаженный.

Я осмотрелась, прикинула, что из подручного материала можно использовать для устранения навязчивого кавалера, и начала действовать. Перескочила на другой стол, подтолкнула носом к краю яблоко и приветливо крякнула, подзывая Семку. Он, как дурак, ринулся ко мне и остановился как раз там, где нужно. Я толкнула яблоко, оно сбило ковшик, а тот в свою очередь упал на кастрюлю и опрокинул ее прямо на морана. Грохот стоял жуткий!

Чтобы это чудило не выбралось, я, кряхтя от натуги, дотолкала до края мешочек с мукой и тоже сбросила вниз. Он упал, конечно, порвался, и в воздух взвилось белое облако.

Прочихавшись и проморгавшись, я осторожно посмотрела вниз. Кастрюля неуверенно ездила по полу, натыкалась на ящики, беспомощно крутилась на месте.

Попался голубчик.

Я победно махнула хвостом и уже хотела скрыться в потайных ходах, но взгляд сам зацепился за черный вход.

А там стоял Честер и, привалившись плечо к косяку, с интересом наблюдал за происходящим.

Я как стояла, так и присела, тихонько крякнув. Явился! Гад!

За дверью послышался топот и злые крики. Дверь распахнулась, с грохотом ударив по стене, и в комнату ворвались юные предприниматели.

— Вот она, мерзавка! — рявкнул Эдвард, со всех ног бросаясь ко мне.

— Что она сделала с моим мораном?! — подвывал Рон.

Я уши испугано прижала и спряталась за пучком сушёной вербены.

Они были так поглощены расправой надо мной, что не замечали старшего Кьярри, а он хмуро продолжал наблюдать за своим сыном и его придурковатым приятелем.

— Она его поломала! Ты посмотри! — Рон достал из-под кастрюли своего морана и тряс им, словно тряпичной куклой. Зверь выглядел ошалевшим, свесил на бок язык и икал.

— А ну вылезай! Я сейчас с тебя шкуру спущу! — Эдвард отшвырнул в сторону пучок сухой травы и уставился на меня лютым взглядом. — Одни неприятности от тебя…

Наверное, он бы меня прямо там и придушил, если бы его папаша не надумал, наконец, вмешаться.

— Значит, так ты проводишь время, когда остаешься один дома?