Горько усмехаюсь. Ну да, конечно, забота меня душит. А вот когда оскорбляют, нагло лапают, пошлости всякие говорят – это другое дело. За это я и влюбиться могу, как оказалось. Господи, какая же дура…

– Может, ты просто переживаешь? – предполагает папа. – Волнуешься, потому что замужество – это ведь очень серьёзный шаг. Считай, на всю жизнь себя с человеком связываешь. Я читал, что сомнения у невесты – вполне нормальное явление. Такое часто встречается.

– Ты читал? – удивляюсь я.

– Да.

Складываю руки крест-накрест на груди.

– Папа, ты бы лучше своей личной жизнью занялся. Что-нибудь об этом почитал. Куда пропала Галя? Она мне нравилась.

– Таня, со своей личной жизнью я как-нибудь разберусь сам, – строго обрубает отец.

– Вот видишь, – обиженно отвечаю я, – от меня ты хочешь откровенности, а сам?

– Так ведь это ты мой ребёнок, а не я твой.

– Ну и что? Ты мой отец, и я тоже за тебя переживаю.

– У меня всё отлично, дочь, можешь не переживать.

– Ага, да, конечно.

– Давай лучше поговорим о тебе, – упрямо стоит на своём отец. – Почему ты разлюбила Женю?

Ну вот что он ко мне привязался? Сжимаю зубы, с шумом втягивая воздух через нос.

Потому что я встретила одного психа, папа. Который мне угрожает. С которым ни одна нормальная девушка в здравом уме не связалась бы… В общем, потому что твоя дочь – шизанутая. На всю голову. Как тебе такой ответ?

– Не знаю, пап. Просто я так чувствую и всё.

– Но ты ведь раньше любила его?

– Любила. Наверное. Или, может, думала, что люблю.

Отец с осуждением качает головой.

– Вы уже так давно вместе, Тань. Не торопись всё разрушать. Дай себе время подумать, убедиться, что чувства тебя не подводят. Женя ведь действительно очень хороший парень. Он очень за тебя переживает.

Недоуменно сдвигаю брови:

– А что это он за меня переживает?

– Ну, я имею в виду, что он… всегда очень внимателен к тебе. Старается угодить во всём.

– Ты уверен, что это хорошо?

– А разве плохо?

Не знаю. Я уже ничего не знаю.

– Пап, я тебя услышала. Давай закончим этот разговор, пожалуйста.

– Как скажешь, дочь.

– Я, наверное, лягу спать пораньше. Если ты не возражаешь.

– Ложись. Завтра во сколько вы за город уезжаете?

– Не знаю. Женя, наверное, позвонит с утра, скажет.

Папа снова смотрит на меня неодобрительно и качает головой. Опять начинаю злиться.

– Спокойной ночи, папа, – с нажимом произношу я и демонстративно забираюсь обратно под одеяло.

24. 24. Можно ведь хоть иногда расслабиться?

О своём согласии поехать с Женей отмечать день рождения его друга я начинаю жалеть ещё до того, как села в машину. Колпышевский на взводе, возбуждённо рассказывает мне, сколько развлечений нас ждёт в месте, куда мы отправляемся. Мол, там есть и каток, и бассейн, и лыжная база, и баня. А всё, чего хочется мне – это вернуться домой и лечь спать. Потому что сегодня я провела ужасную бессонную ночь. Никак не могла перестать думать об угрозах Сычева. Вся извелась.

– Жень, давай только ненадолго поедем, хорошо? – жалобно прошу я, глядя на радостный профиль своего жениха. – Я себя плохо чувствую, всю ночь не спала.

– Танечка, там в домике будут комнаты, где можно поспать, не переживай, – отмахивается он.

– Я не хочу спать в домике, я хочу спать у себя дома, – с нажимом возражаю я.

На этот раз Женя удостаивает меня взглядом и недовольно поджимает губы. С некоторых пор эта его привычка стала ужасно раздражать.

– Что можно успеть за два часа? – недовольно интересуется он. – Я думал, мы с тобой проведем весь день вместе, будем наслаждаться отдыхом на природе.

Тихо втягиваю носом воздух, отвернувшись к окну, закатываю глаза, стараясь подавить растущее внутри раздражение. И тут же чувствую легкий укол вины.