С водительского места появился шофёр и подошёл к Илье Андреевичу, видимо, чтобы помочь сесть, но Рязанов что-то коротко ему сказал и парень, покорно кивнув, отправился на своё место. У него и личный шофёр есть! Хотя, учитывая его хромоту, вполне возможно, что просто трудно самостоятельно водить машину.

Илья Андреевич остановился у пассажирской двери и обернулся ко мне. Опомнилась и заторопилась подойти. Мужчина галантно открыл дверь автомобиля и даже подал руку, чего я за представителями мужского пола давненько не замечала. Замявшись на мгновение, всё же вложила пальцы в его ладонь, решив, что без помощи определённо не влезу на сиденье, и невольно отметила, что рука у мужчины сухая и тёплая, что порадовало. Признаться, люди с влажными ладонями вызывают в моей душе необоснованную антипатию. Пунктик у меня такой!

С посторонней помощью влезла сама, дождалась пока, обогнув машину, рядом сядет и мужчина (самостоятельно, что с его травмой проблематично), проследила, как он пристёгивается ремнём безопасности и замерла, в ожидании, когда мы поедем. Но мы стояли. Озадаченно посмотрела на Рязанова, поймав на себе его хмурый взгляд.

– Почему мы не едем? – нахмурилась я.

– Мы ждём, когда вы пристегнётесь, – произнёс он.

– Зачем? Я же на заднем сиденье, – растерялась я.

– Тем не менее, – неумолимо мотнул он головой, указав взглядом на ремень безопасности. Спорить посчитала глупым и послушно пристегнулась, заметив одобрение в тёмном взгляде, прежде чем мужчина отвернулся к окну и потерял ко мне интерес. А размер машины стал более обоснованным, так как поняла, что мужчина не может согнуть правую ногу, и просторный салон стал необходимостью.

Стоило мне пристегнуться, как машина тронулась и свернула в сторону моего дома. Прежде я приветствовала тишину и чувствовала себя в ней комфортно. Меня всегда раздражала привычка водителей такси поговорить со мной, пока везут по назначению. Меня бесила потребность моего брата поболтать и обязательно докопаться до меня, потому что ему за рулём, видите ли, скучно. Зато мне очень нравилось ездить с отцом. Любым разговорам он предпочитал аудиокниги, за что я его очень уважала и невольно переняла его привычку. Потому дома, вместо музыки или новостей, у меня почти всегда звучат голоса дикторов всё новых и новых произведений.

Но не в этот раз. Рязанов не торопился заводить разговор, шофёр тем более, но неловко себя чувствовала, похоже, только я. Впервые я столкнулась с потребностью заполнить гнетущую тишину. И не придумала ничего лучше, чем сказать:

– Красивая машина. Большая! – после отчаянно покраснела, сообразив какой идиоткой сейчас себя выставила, особенно когда заметила, как дёрнулся уголок губ у Ильи Андреевича, прежде чем он повернул ко мне лицо.

– Спасибо. Это самая безопасная модель из своего класса, – произнёс он и вновь отвернулся. А я нахмурилась. Хромота, шофёр, безопасный автомобиль и потребность в ремне безопасности…

– Это была авария?

Мужчина резко обернулся ко мне и посмотрел с вопросом. А после кивнул.

– Да, это была авария. И это было давно.

– Всё ещё больно? – вновь вопрос в глазах. – Я имею в виду ногу.

– Колено, – поправил он меня, а после криво усмехнулся. – Если я скажу, что больно, вы меня пожалеете? – Посмотрела на него с подозрением, чем вызвала лишь язвительную усмешку на тонких губах. – Терпимо, – всё же ответил он. – Я бы не хотел это обсуждать.

– Простите, – застыдилась я.

– Не страшно, – отозвался Рязанов, и мы замолчали. В этот раз до самого моего дома. – Приехали, – оповестил он меня об очевидном и выбрался из машины, чтобы самостоятельно обойти её и помочь выйти мне. Я оценила.