— Повторяю, — кулаками упирается он о стол, — ты соображаешь с кем ты разговариваешь?

— С невоспитанным, самодовольным типом с кучей денег, — гордо вздергиваю подбородок.

— Я ведь тебя живьем закопаю, путана. Даже мама с папой не узнают, где похоронили.

Говорит он страшные вещи, но при этом смотрит на меня очень странно, будто тигр, готовящийся запрыгнуть на самку. Любопытно, раздирающе, раздевая глазами. А самое ужасное, что мне жарко от его взгляда. Мы как бык и тореро. Один взмах красной тряпкой и неизвестно, что произойдет дальше.

— Очаровать Вас невозможно, — обхожу стол от греха подальше, радуясь, что между нами островок мебели, — поэтому я решила договориться.

— Очаро… что меня невозможно? — кривится олигарх.

— Вы же сами говорили, что хотите вывести меня на чистую воду. Вот Вам правда обо мне. Нужно просто показаться на людях. Три свидания, три вечера и у Вас есть информация.

— Я так говорил? — хмурится. — Очевидно, я был пьян, — лениво вздыхает.

Он все еще стоит у стола, затем протягивает руку:

— Ладно, дай сюда телефон. Если же упустить момент, не делать ничего — ни плохого, ни хорошего, об успехе можно забыть. Стояние на месте — уже поражение. Так уж и быть, посмотрю твое хоум-видео.

Я отступаю вглубь кабинета и отрицательно киваю головой. Полянский злится.

— Дайте мне слово. Вы же деловой человек, босс огромной империи. Ваше слово дорого стоит. Пообещайте мне всего три вечера, и Вы получите компромат на вашего зама и еще какого-то мужика…

Договорить я не успеваю, Полянский делает несколько шагов вперед, двигаясь прямо на меня. Достигнув моей объятой страхом фигуры, начинает отбирать телефон. Я задираю руку с аппаратом вверх. Он упрям, а я упрямее. Видео там давно нет, я удалила его, как только показала Полянскому начало. Я ж не дура. Сохранила его на компе. Полянский, прижимается, он гораздо выше ростом, я выкручиваюсь и так, и эдак, потом выскальзываю, телефон все еще у меня в руках. Вся эта суматоха подернута странной дымкой влечения. Внутри все горит, словно кипяток плещется. Этот гад, мудак с кучей денег, он странным образом возбуждает меня одним своим видом. Пока мы боремся за смартфон, я ощущаю мягкость во всем теле.

Но в следующую минуту, он хватает меня за шкирку, будто нашкодившего котенка, и швыряет на свой рабочий стол, заставляя удариться грудью. Соски от чего-то становятся дико чувствительными, ноги мягкими, все тело податливым и беспомощным, а кровь горячей и бурлящей. Вспышка боли и, несмотря на остроту момента, я чувствую дикий первобытный инстинкт. Вот так должен обращаться со мной мужчина, чтобы я перестала думать о том, как нашей семье необходимы деньги, как много от меня зависит… Разум вопит, что нужно бежать, что нужно скрыться. К черту все: пари и ставки, Дамский клуб и Элеонору Николаевну. Вырваться и нестись на всех парах, но я не могу противостоять жажде, что скребет сейчас в горле. Я вдруг ярко, в картинках представляю наш с ним секс: яростный, молниеносный, такой, что после ходить больно, соображать трудно и стыдно вспоминать, что умоляла «еще»!