Как удар по диафрагме. Подавился водой, окатив и Влада вдобавок. А нефиг такую чушь нести. Обвожу его взглядом. И как он дожил до своих лет, не знаю.

– Ей шестнадцать.

– И что? Думаешь, маленькие девочки не влюбляются во взрослых дядь? Я не говорю под юбку к ней лезть. Стань для нее героем.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь? Лучше заткнись. У тебя у самого шестнадцатилетняя дочь. Ты бы как отреагировал на то, что ее Лунная покрестила с оборотнем вдвое старше ее?

– Если ты про себя, то, наверное, заехал бы тебе по лицу. Всегда мечтал, просто повода не было! Ну а потом, смирился бы со скоропостижным родством. Ну а если серьезно, Слав, никогда и никто не мог оспорить истинность. Любая женщина приняла бы это, как подарок свыше, связать свою жизнь с Альфой.

– Только мы сейчас говорим о человеке, если быть точнее, о мелкой девчонке. От этих, сука, первоклашек, можно что угодно ожидать. Смотри, она уже и пулю в меня всадила и ядом своим окропила.

– Ну, во-первых, она выпускница. А во-вторых, с ядом ты сам виноват. Не хрен голову терять. Мне вот интересно, что ты сейчас к ней чувствуешь?

– Не жди, что я скажу, как сгораю от желания. От инфекции, если только. Не знаю, ничего не чувствую. Было бы странно, если бы это было иначе. Может, так положено, а может мой волк слишком правильный и будет сидеть и покорно ждать, когда там эти двести лун пройдут. Так что ничего не чувствую. И хорошо. Надеюсь, так будет и впредь. Но больно ей и мне больно. И жалко ее. И себя тоже жалко.

– Как пить дать, у Альфы нашего биполярище. Подружись с ней. Ее страх уйдет и тебе проще станет.

– Ты еще скажи сводить ее в кино и в ресторан.

– Она подросток. Сделай для нее то, что она хочет, Или то, что любит.

– Она любит своего отца. Предлагаешь отпустить Андрея?

– Ты ведь должен понимать, что, если ты его убьешь, то причинишь ей сильную боль, следовательно, и себе. И потеряешь ее навсегда. Твоя рана не заживет, и я тебя не вытяну. Я врач, а не бог. Я с Лунной не могу тягаться. Вот честно, твоя жизнь в руках малолетней истинной. Да не паникуй, она же вырастет. Скоро вырастет, может, станет хорошенькой.

Что еще за «может»? Она что страшная? Да, кажется, в лесу я видел непонятно что.

– Считай, что тебе повезло! Человек все-таки, а не своенравная волчица. Волчица бы тебе устроила жизнь в Аду.

– В Аду говоришь?

Мне, кажется, я уже попал в ад.

Девчонка с отцом, как оказалось, были все это время в соседней комнате. Вот чего меня так штырило. Как от передоза. Охранник вывел этого предателя. С ним потом побеседую, а сейчас я хотел посмотреть на девчонку. Просто банальный интерес, за что мне такой жизненный геморрой не поддающийся лечению ни за какие бабки мира.

Истинная – человек. Мелкая школьница. Да чихать я хотел, что она выпускница. Мне от этого не легче! Если враги прознают, что моя пара человек – я стану уязвим по всем франтам, утягивая за собой стаю в неизвестную бездну. Они найдут к чему прикопаться, житья не будет.

Стольких убить придется…

Снова руки марать и душу. Осточертело. Убить врага – это значит вырезать всю его семью. Всю его стаю. Семью каждого, кто находится в этой стае. Иначе в этом мире никак. Поэтому мало кто может сподобиться на открытые угрозы к тому, кто в плане вражды категоричен. Но все же находятся глупцы...

От девчонки меня разделяет всего лишь дверь. Между нами чуть больше трех метров и я слышу стук ее сердца. Это странно…Все эти ощущения. Чувствую, это не придел истинной связи.

Хватаюсь за ручку, медленно открываю. Накатывает страх. Боится она, не я. Это ее страх.