Эфрейн все это время почти не двигалась, продолжая изображать страх и растерянность от случившегося. Хотя она действительно была напугана тем, что все пошло не по плану. 

- Инфанта Эфрейн, я настаиваю, чтобы вы подождали меня здесь, - не допускающим компромиссов голосом произнес Скармори. – Я быстро узнаю, что там случилось, и мы вернемся к тому, на чем остановились…

- Да, конечно, советник, - судорожно закивала Джен, провожая взглядом Амоса, и, стоило тому скрыться за парадной дверью, вскочила на ноги. – Хотя насчет быстро я сомневаюсь. Ну, Керро, не подведи меня!

Кинувшись к окну, Эфрейн убедилась, что за воротами поместья стоял перквизитор в своем темно-зеленом кителе, а Амос Скармори раздраженным шагом пересекал пространство сада. 

Не теряя ни секунды, Дженнифер бросила на диван шляпу и перчатки и побежала по коридору прямиком к дальней двери дома, ведущей на задний двор. Точнее, туда, где у обычных людей располагался задний двор, а у некромантов - личное кладбище. Личное, потому что у каждого советника была еще парочка частных предприятий, где они сами платили деньги тем, кто искал могилу для своих родственников. Но там все хорошо охраняется городскими стражами, и если кто-то из членов Совета промышлял чем-то незаконным, то вряд ли бы они прятали свои секреты в общественных местах.

- Ох, ничего себе! – не сдержалась Эфрейн, выбежав на улицу через заднюю дверь.

Кладбище за поместьем Скармори действительно было в несколько раз больше того, что видела Джен на карте Ника, когда планировала вместе с ним отвлекающий маневр с визитом перквизитора в дом советника. 

- Как же тут много могил, - Джен на секунду растерялась, обратив внимание на то, что многие имена на надгробиях отсутствовали или стерлись с течением времени. 

Еще инфанта обнаружила среди захоронений свадебную арку – с цветами и расставленными неподалеку стульями. Не желая даже думать о том, для чего она тут, Дженнифер припала к земле, наполняя ее пламенем скверны. Извиваясь в прогретой солнцем почве, огонь касался каждого тела, упокоенного в земле. Одно за другим они откликались зову некромантки, но чем дальше распространялось дыхание Смерти, тем скорее Эфрейн теряла терпение.

Чем больше проходит времени с момента гибели и проведения ритуала Забвения, когда душа уходит в Нижний мир, тем менее отзывчивой на зов некроманта становится его телесная оболочка. Нет такого мертвеца, который бы не воскрес от пламени скверны, но свежие трупы могут восстать почти мгновенно, в то время как более древние останки сперва словно вспоминают, как это – снова двигаться и копировать подобие былой жизни. 

И чем дольше Дженнифер сидела, пропитывая землю Скармори своей скверной, тем сильнее убеждалась, что все тела были захоронены здесь едва ли не до рождения самой инфанты. Похоже, Амос действительно был одним из тех некромантов, который понимал значение словосочетания «личное кладбище».

- Проклятье! – выругалась Эфрейн и, поднявшись на ноги, снова зажгла скверну в своей ладони. – Неужели мы ошиблись?

Используя огонь в руке, как «маяк» для всех зомби в округе, Джен рисковала привлечь внимание самого советника, чья воля контролировала оживших мертвецов. Но, кажется, кроме слуг и тех несчастных, которые вносили разнообразие в одинокую жизнь Амоса, все же здесь никого не было. 

- А это что такое? – закрыв глаза, Джен прислушалась к своим ощущениям. 

Одно из тел в доме отзывалось совсем не так, как положено другим зомби, словно ей, как кукловоду, приходилось дергать за ниточки каждую часть тела. Надеясь, что у Николаса еще хватит доводов, чтобы задержать внимание Скармори, Дженнифер бросилась обратно в поместье. Сквозь открытую парадную дверь доносились возмущенные ругательства советника.