– Здравствуйте, сенатор Ламбе. Чем обязан вниманию правительства?

– Здравствуй, Фабрис, мой мальчик, здравствуй. Совсем ты про старика забываешь, не звонишь, не пишешь.

Леандр Ламбе улыбнулся так, как умел делать только он – одними глазами. Я тяжело вздохнул. Кажется, больше всего на свете Леандр любил комплименты, что он моложе своего возраста. Что ж, традиционное вступление к серьёзному разговору.

– Леандр, ну какой вы старик? Вы в отличной форме, а уж если учесть, сколько вы всего делаете…

– Двести пятьдесят лет работы на правительство в этом году, – перебил Леандр против обыкновенного. – Четверть тысячелетия, однако. Фабрис, не спорь. Я решил, что мне всё-таки пора на пенсию, но я не могу взять и уйти со спокойной совестью, когда у нас под носом пропадают цваргини одна за другой. Мне нужно, чтобы ты закрыл дело, которое я тебе поручил. Пожалуйста, скажи, что есть хоть какие-то подвижки.

Сенатор посмотрел на меня открыто. Голосвязь не передавала эмоциональный фон, а следовательно, никто из нас не мог «прочесть» другого, но я готов был поклясться, что в последнем предложении Ламбе прозвучала отчаянная надежда. Я отрицательно покачал головой:

– Сэр, я боюсь, что разочарую…

– Не сэркай мне, Фабрис, – снова перебил сенатор, но на этот раз жёстче. – Я тебя с пелёнок знаю, тоже тут! Ладно ещё обращение по должности, но ты всегда можешь звать меня и просто Леандром. И насчёт разочарования – ты снова не прав. Я никогда в тебе не разочаруюсь, мальчик мой. Если в эмиссариате и есть кто-то, кто способен раскрыть эти гнусные преступления, то это только ты!

Чем больше меня хвалил Леандр Ламбе, тем гаже я себя чувствовал, потому что за эти месяцы не продвинулся в деле ни на дюйм.

– Так, может, какие-нибудь зацепки на Тур-Рине появились? – вновь он повторил свой вопрос.

Весьма резонный, если учесть, какую сумму денег Аппарат Управления Цваргом выделил на строительство верфи. Согласно легенде, это благотворительная акция, чтобы увеличить количество рейсовых кораблей Цварг-Тур-Рин, но по факту и СБЦ, и АУЦ надеются, что если появился какой-то плавающий в космосе бордель с цваргинями, то рано или поздно он должен пришвартовываться, чтобы пополнять запасы воды и пищи… А где ещё парковаться космическому кораблю, кроме как на планете, где проституция официально узаконена и приносит денег в бюджет планеты не меньше, чем казино и спа-отели?

– Нет. – Я отрицательно покачал головой. Признаваться в собственной несостоятельности как эмиссара высшего звена было тяжело, но всё-таки пришлось. – Вскрылось несколько звездолётов с мелкой контрабандой, у одного трюм был набит муассанитами. Капитан клялся, что это бриллианты, но первая же проверка показала, что это драгоценные камни, незаконно вывезенные с Цварга. Ещё был случай с экспортом просроченного эдельвейсового сиропа… Но всё это сущая ерунда. О том, что нас действительно волнует, – ни зацепки.

Разочарование мелькнуло в глазах Леандра Ламбе, но на словах он остался предельно вежливым:

– Ничего, Фабрис, я верю, что ты обязательно справишься. А как чувствует себя твоя жена?

Ещё одна иголочка стыда была загнана этим вопросом мне глубоко под кожу. Как член Аппарата Управления Леандр знал, что купленный мной остров на экваторе для Лейлы – это фикция, сделанная для любопытных репортёров. Он лично подписывал разрешение для моей супруги на отлёт с Цварга и он прекрасно знал, что живёт она в другом месте. Вот только пожилой сенатор даже не догадывался, что это другое место в нашем обществе считается «планетой дикарей» и любит леди Виланта чистокровного ларка.