Собственно, углубление было небольшим — всего один вынутый или не уложенный в стену кирпич. И в этой ямке лежал смятый пожелтевший кусок старой газеты, а под ним — кучка желтых монет. Точно таких же, как та, что археологи нашли внутри вырытого в подвале черепа. И ещё что-то, тоже желтое, но длинное и блестящее. Через секунду я держала в руках сверкающий золотой ножик с прямым граненым лезвием.

— Ну ни фига себе, — очнувшись, присвистнул Борька. — Мы, кажется, нашли клад!

При слове «клад» мамуля, Аллочка и Кеша немедленно замолчали и повернулись в нашу сторону. Мамуля всплеснула руками:

— Ой, кинжал!

— Это не кинжал, — возразила я. — Скорее, десертный нож. — Я прикоснулась к лезвию пальцем. Оно было совсем не острым, без всяких следов заточки. На округлой рукоятке никаких украшений, кроме тонкой и сложной монограммы. «М» и, кажется «И» и «О».

Раздался топот, и в комнату ввалились папуля с дедом, таща полосатый матрас для кровати. Увидев в моих руках золотой нож, они так и застыли. А Борька тут же принялся выгребать из выемки монеты. Одну за другой.

— Семнадцать!

Я на всякий случай заглянула в ямку и поковыряла пальцем раствор между кирпичами. Итак, семнадцать золотых монет и нож. Это не считая черепа и ещё одной монеты, увезенной археологами. Для одного дня — солидный улов.

— И что нам со всем этим делать? — глупо спросил Борька. Хотя почему глупо — я тоже понятия не имела, что делать с найденным золотом. Кажется, его нужно сдавать государству и получать вознаграждение? Теоретически всё понятно, а вот практически…

— Интересно, если я сейчас позвоню в милицию и сообщу, что мы нашли клад, они приедут? — словно отвечая на мой вопрос, пробормотал папуля.

— Не сомневаюсь! Примчатся немедленно, причем, сразу две милиции, — хмыкнула мамуля. — И станут доказывать, что именно на их территории находится Бляховка. Найденное золото это не похищение дедули и не кости в подвале, за это им наверняка премии дают, — добавила она ехидно.

— Вот только милиции нам сегодня не хватало, — простонала Аллочка, хватаясь за виски. — Утром не дали выспаться, днем черт знает что творилось, так теперь и спать вовремя не ляжешь... Вы так и будете с этим матрасом в дверях маячить? — раздраженно поинтересовалась она у супруга и свекра. — Положите его, в конце концов! Да не на пол, а на кровать!

Матрас плюхнули на место, и в комнату наконец-то смог просочиться Макрайстер, который до этого изнывал от любопытства на площадке перед дверью. Увидев ножик, он быстренько подскочил ко мне и ловко выхватил его из моих рук, после чего с благоговейным восторгом уставился на вензель.

— О! — провозгласил он. — О!

— Что «о»? — с подозрением спросил дедуля. — Ты, Федя, пояснее выражайся.

— Теперь доктор Уиллоу посрамлен будет! — внес ясность Макрайстер. И чтобы кто-то, не дай бог, его не понял, добавил: — Никакого старческого слабоумия, да! Никаких причуд и капризов! Прекрасная память и полная ясность мысли. Я знал!

Дедуля пожал плечами и уточнил:

— У кого?

— У миссис Броуди, — торжественно произнес англичанин. Потом потыкал в рукоятку толстеньким пальцем с аккуратно остриженным ногтем и заявил: — Это значит, что они действительно были тут.

— Кто? Да не тяни ты, Федя, кота за хвост, выкладывай всё, что знаешь, — начал терять терпение дед.

— Я не могу, не имею прав говорить остальное. Только Алекс, когда вернется из госпиталя.

— Алекс вернется из госпиталя сюда? — уточнила мамуля. И задумчиво добавила: — Тогда нам нужна ещё одна кровать. При слове «кровать» все дружно вздрогнули.