— Пошли.

5. 5

Сознание возвращалось рывками. До слуха Джека доносились обрывки неразборчивых фраз, скрип подошв по асфальту, треск стекла и лязг металлических механизмов. Даже звон колокольчика, с которым открывались и закрывались двери расположенного где-то поблизости кафетерия. Несколько раз он пытался зацепиться за эти звуки и удержаться на поверхности сознания, но каждый раз вновь проваливался во тьму.

Наконец ему удалось ухватиться за ускользающий звук, не замеченный ранее. Сначала Джек даже не понял, что это, но прислушавшись и сосредоточившись, неожиданно опознал шелест бумаги. Кто-то неторопливо листал книгу, проводил пальцами по шершавой поверхности ветхих страниц, царапая его длинным ногтем, сгибал и разгибал скрипучий переплет. Ноздрей детектива даже коснулся тяжелый и довольно неприятный аромат старой бумаги, от которого в носу тут же засвербило и зачесалось.

Кто-то рядом вздохнул. Джек стремительно сел, широко распахивая веки и улавливая краем глаза еле заметное движение в темноте.

Судя по всему, кровать, на которой Джек очнулся, не была готова к таким активным действиям, а потому одна ножка с громким треском подломилась, и вся конструкция перекосилась, завалившись набок.

— Гр-рах! — рявкнул детектив растерянно, лишь чудом удерживаясь на месте и с ужасом осознавая, что этот звук больше походит на рык дикого животного. — Кар-к-к-к-кого…

— Очнулся? — прозвучал в темноте совершенно невозмутимый голос инкуба.

— Где мы? — Джек не стал задавать кучу лишних вопросов вроде: «что я тут делаю, или что ты тут делаешь, или что происходит, и так далее», на которое и так бы вряд ли получил ответ.

— Все там же.

Вэлмар захлопнул книгу, что до этого времени читал, устроившись на одном из стоящих в комнате стульев, и просто бросил ее на пол рядом с собой. Закинув одну ногу на другую, он подался вперед и, уперев руки в колени, сложил подбородок на кулаки. Сейчас, в темноте, в облаке пыли, поднятой упавшей на пол книгой, он отчего-то больше походил на чертового психотерапевта, коих Джек в своей жизни успел повидать немало, чем на просто заинтересованного его персоной двуликого.

После смерти Эми Солье пришлось посетить не одного такого мозгоправа. Всегда собранные и излишне участливые, с мутными взглядами, полными, как ему тогда казалось безразличия к его беде, они ничем не могли помочь, только снова и снова спрашивали о произошедшем и его чувствах по этому поводу. Тогда ему нужны были не они с их, как казалось, пустыми разговорами и ничего незначащими диагнозами. Ему нужна была помощь, реальная помощь...

Солье тряхнул головой, прогоняя воспоминания, ожившие в голове при виде замершего в такой позе инкуба, и тут же застыл испытывая волну новых, странных ощущений. Движения собственного тела были привычными, а вот ощущения — совершенно чуждыми, словно Джек сменил давно разношенные и до умопомрачения любимые домашние тапочки, да-да, те самые, с потертостями на месте больших пальцев, на совершенно новые… коньки.

— Что такое? — инкуб, не отводящий от него внимательного взгляда, подался еще немного вперед, словно мог прочесть что-то в лице Солье.

— Ничего. — Отрезал детектив, медленно двигаясь и пытаясь понять, что именно не так.

Тело было тяжелым, неповоротливым, оно будто свинцом налилось. Продолжая коситься на жутко заинтересованного его персоной Вэлмара, Джек опустил ноги, тоже не шибко-то ему желавшие подчиняться на пол и, поднялся. Точнее, он думал, что встанет и, наконец разогнется — заиндевевшие от, должно быть, продолжительного бездействия, мышцы гудели. Вместо этого Джек просто рухнул на пол.