- Ребенок! - тихо прошептала я, наконец, добравшись в воспоминаниях до отправной точки.

  - Что? - мгновенно замерла Геля.

   Ее взгляд метнулся к моему животу, а потом вернулся к лицу, выражая одновременно и ужас, и надежду.

  - Нет, - еле заметно покачала я головой. - У Артура есть ребенок!

   Выражение лица напротив сменилось. Сестра нахмурилась.

  - Ты все еще бредишь? - ее тонкая ладошка осторожно и ласково легла на мой лоб.

   Собрав все силы, на какие сейчас был способен мой ослабленный организм, я осторожно подтянулась на дрожащих руках и села, опираясь на подушки.

  - Артуру кто-то позвонил. Я взяла трубку, подумала, что раз в выходные звонят, то что-то важное, может, что-то по поводу клуба... А там... - я глубоко вздохнула, стараясь унять колотящееся о ребрах в неслышной истерике сердце. - В общем, звонили сообщить, что бывшая жена Артура умерла... И просили решить вопрос с ребенком... С его дочерью.

   Сестра с сомнением посмотрела на меня, очевидно, не веря, что я до конца пришла в себя.

  - Какой-то сумасшедший бред! - недоверчиво пожала плечами Геля, по-прежнему во все глаза рассматривая меня. - Какая жена? Какой ребенок? Может, кто-то номером ошибся!!!

  - Нет, - на глаза навернулись слезы. - Звонивший назвал и имя, и отчество Артура.

  - Ясь... - растерянно обвела взглядом комнату сестра, не зная, что сказать.

  - Гель, не надо ничего говорить. Я сама пока ничего не понимаю, - вздохнула я, прикрыв глаза.

   Несколько минут мы просто сидели в тишине комнаты. Гелька аккуратно поглаживала костяшки моих лихорадочно сцепленных рук, а я старалась не дать пролиться слезам, вовсю бесновавшимся внутри и полосующим в данный момент душу на рваные лоскуты.

   Гелька, сидя вполоборота от меня, забормотала, будто сама себе:

  - Боже, я за эти три дня чуть не родила! Ты потерялась, потом Артур резко куда-то сорвались с Яшей! И мама тут с этим разводом... - громкий всхлип.

   Неожиданно сознание зацепилось за слова сестры:

  - Стоп! - встрепенулась я. - Как три дня? Куда... Куда Артур с Яшей уехали?

   Сестра тяжко вздохнула и начала объяснять как малому ребенку:

  - Ты уже три дня лежишь тут без сознания. Два раза даже врач приезжал. Когда тебя нашли, Артур кому-то позвонил, потом увел Яшку, а через минут двадцать они оба умотали, ни слова не сказав ни мне, ни матери Тура... Я ничего не знаю, мечусь тут между тобой и маманей твоего ненаглядного супруга с ее домомучительницей... Еще и мама... Ты вообще в курсе, что они с папой развелись? - взвилась Гелька и, придерживая живот одной ладошкой под низ, принялась расхаживать по комнате, бурно жестикулируя свободной рукой.

  - Знаю... - понуро кивнула я. - Как раз перед тем самым звонком мама звонила мне, тебе дозвониться не смогла. И все рассказала. Я не успела тебе передать, ушла сразу. Думала просто прогуляться, подумать, а, видишь, как получилось...

   Геля затормозила напротив окна и задумчиво перевела взгляд на улицу.

  - Значит, она его все-таки не простила? - тихо спросила она.

   В голосе сестры послышалась плохо скрытая боль. И слезы.

  - Выходит, нет, - так же тихо ответила ей я, не поднимая на не глаз.

    И тут меня посетила мысль, которая потом еще долго не давала покоя: "Я оказалась в такой же ситуации, что и мама!"

***

  Прямо-таки поглощающая слабость не оставляла меня еще целых два дня. Температура то поднималась до тридцати девяти с половиной - видимо, в чащобе меня все-таки хорошенько просквозило, - то падала до нервных тридцати шести; меня трясло, и я периодически отключалась прямо во время разговоров с сестрой или свекровью,, бывало, даже на середине какой-то фразы.