– Говорила я тебе, – проворчала Валентина. – Ничего хорошего из этого не получится. Надо ехать домой.

– Ну и поезжай, – абсолютно спокойно обронила Люся.

– А ты? Ты поедешь?

– Нет. – Петрова умела быть твердой.

Валя заплакала – она с трудом мирилась с разочарованиями:

– Зачем я тебя только послушалась?

– Ты меня как раз не слушалась, – без эмоций отреагировала Люся.

– Ты мне обещала, – набирала обороты Валя, – что все будет хорошо! А нам ночевать негде! Документы начнут принимать только через три дня! Я есть хочу.

– Валь, а я-то здесь при чем?

– При том! Если бы не ты, я бы никуда не поехала!

– Так возвращайся.

– Не хочу возвращаться.

– Ну, значит, не возвращайся.

– Тебе легко говорить, – залилась слезами Валентина.

У Петровой проснулась совесть и обострилось чувство ответственности.

– Подожди, я сейчас, – предупредила она плачущую подругу и направилась к общежитию.

Из распахнутого окна первого этажа раздавался женский смех. Это Люсю приободрило.

– Девчонки! – крикнула она в наполненную смехом комнату.

– Чего тебе? – легла грудью на подоконник разбитная загорелая блондинка.

– Помогите нам, – приступила Петрова к делу. – Мы приехали поступать, а документы начнут принимать только через три дня. И без направления из приемной комиссии общежитие нам не дают. В общем, ночевать нам негде… Может, пустите?

Блондинка исчезла, и смех на какое-то время прекратился. «Кого нужно пустить?» – донеслось до Петровой, и она внимательно прислушалась.

– Томка, ну зачем нам нужны еще две?

– Они нам, конечно, не нужны, но ведь мы тоже когда-то сюда приехали, никого не знали, – увещевала соседок Тамара.

– И что, теперь всех абитуриентов у себя селить будем?

– Зачем всех? Только этих двух!

– Тогда чтоб с толком: пусть хотя бы полы помоют и окна.

– Ну, окна мыть ни к чему, – возразила Тамара. – А вот полы и ужин приготовить…

После долгих препираний Петрову позвали.

– Берете?

– Берем, но при одном условии.

– Мы согласны.

– Подожди соглашаться, может, раздумаете.

– Не раздумаем, – заверила Петрова.

В окно выглянули остальные девушки и затараторили. В результате условий оказалось не одно, а очевидно больше: полы мыть, еду готовить, по тумбочкам не лазить, чужое не надевать, в комнату заходить не через вахту, а исключительно через окно.

Неспортивная Петрова прыжков с препятствиями не испугалась, в очередной раз заверила благодетельниц, что очень даже «за», и позвала Валентину. Та медленно подошла.

– Валь, представляешь, девочки согласились нас приютить. У себя в комнате.

– Хорошо, – с достоинством ответила Валечка и, подхватив только свои вещи, направилась ко входу в общежитие.

– Стой! – засуетилась Петрова. – Туда нельзя. Вахтер не пустит, у нас пропуска нет. В окно нужно лезть.

– Я в окно не полезу, – категорически отказалась еще одна неспортивная девушка и вернулась к скамейке.

– Я тебе помогу, – пообещала Люся.

– А ты сама-то залезть пробовала?

Отступать Петровой было некуда, позади – только застеленные газетами скамейки. Люся браво подошла к распахнутому окну, поставила правую ногу на кирпичный выступ, приподнялась, зацепилась руками за подоконник и взлетела вверх. Там ее приняла Тамара:

– А вещи?

– А вещи Валя подаст.

– Вот эта толстая?

– Она не толстая, – вступилась за подругу Петрова.

– Очень даже толстая, – Тамара прищурилась, – и недовольная. Эй, – завопила она. – Вещи давай!

Валя даже не повернула головы.

– Слушай, она у тебя не просто толстая и недовольная, но еще и глухая! Как твою толстуху зовут?

– Валя.

Тамара набрала в грудь воздуху и заорала:

– Валенти-и-на, оглохла? Вещи дай!