И даже несмотря на тот позор, которым я себя покрою, это лучший вариант для меня, чем прозябание в грязной деревне, где всё приводит меня в трепет.

Наверно, ты спросишь меня, как я смогла расстаться с детьми? Как могла сама обречь их на то, что вызывает у меня отчаяние? Но думаю, ты понимаешь, что я не могу взять их с собой. Они никогда не должны узнать о том, на что я решилась. Прошу тебя — сохрани это в тайне. Я не хочу, чтобы они стыдились своей матери.

И не говори об этом матушке. А письмо сожги. Скажи ей, что я отправилась в столицу, чтобы найти там место компаньонки у какой-нибудь знатной дамы. Она не усомнится в твоих словах.

А я постараюсь как можно чаще присылать вам деньги. Так я смогу помочь вам куда больше, чем если бы я осталась в Шатель.

Не думай, что это решение далось мне легко. Я обливаюсь слезами, пока пишу это письмо. И мне невыносимо думать, что я оставляю вас там, в грязном холодном доме. Но поступить по-другому я не могу. Надеюсь, однажды ты меня поймешь — тогда, когда полюбишь кого-то сама.

Я не расплатилась с хозяином гостиницы. Мне неприятно даже разговаривать с ним. Но я оставляю тебе золотой — этого как раз хватит, чтобы заплатить за номер и стол. А еще оставляю серебряную монету, чтобы ты купила на нее игрушки для Стефы и Сэмми. Деньги лежат на столе под письмом. А больше у меня и у самой ничего не осталось — я всё потратила на платье и шляпку. Если бы я знала, что всё так случится, то была бы более экономной.

Целую вас всех и крепко обнимаю!»

От злости я скомкала письмо в тугой шарик. Как она могла так поступить?

И только потом я посмотрела на стол, где под письмом, согласно утверждению сестры, должны были лежать деньги. Их там не было!

21. Глава 19

Может быть, Гертруда забыла оставить деньги? Учитывая, в какой спешке она собиралась, это было бы не удивительно.

Комнаты запирались на ключ, который был у хозяина, а значит, войти сюда, кроме самих постояльцев, мог только он или кто-то из слуг. Но если месье Дижо взял эти деньги, он ни за что не признается. Да и чтобы обвинить его в этом, нужны хоть какие-то доказательства. А что у меня есть, кроме письма сестры?

Само письмо, сложив его вчетверо, я уже сунула в карман платья. Сестра просила сжечь его, но я не стала этого делать. В памяти настоящей Лорейн не сохранилось никаких воспоминаний об Антуане Уилсоне. Когда старшая сестра невестилась, младшая была еще слишком мала. И тот факт, что Труди уехала с совершенно незнакомым мне человеком, меня пугал.

Она доверилась ему, но были ли у нее для этого основания? Наверно, если бы я родилась в Арвитании, меня, в первую очередь, шокировал бы сам факт нарушения приличий, и я оплакивала бы сейчас погубленную репутацию сестры. Но меня больше волновало, чтобы с Труди не случилось чего-то худшего. Возможно, этот Антуан, получив от нее то, чего не смог получить пятнадцать лет назад, просто выкинет ее на улицу.

Всё то время, что я размышляла об этом, я нервно ходила по комнате. Но потом меня пронзила совсем другая мысль, и я мигом забыла и о Гертруде, и о деньгах.

Дети! Где они? Труди ясно написала, что оставляет их здесь. Но когда я вернулась в гостиницу, их тут не было! И хозяин ничего про них не сказал!

Могли ли они прочитать письмо матери и броситься вслед за ней? Сэмми читать еще не умел, а Стефа ни за что не разобралась бы в витиеватых закорючках Гертруды. А вот если всё это прочел Ален…

Мне стало плохо от этой мысли. Что он должен был подумать о матери после такого признания? И сможет ли когда-нибудь ее простить?