Я включаю свет, а Сидоров подходит к столу, ставит на него бутылки, потом вытаскивает из шкафчика стаканы, а из холодильника тушенку, квашеную капусту и говорит:

– Банкет продолжается, господа присяжные заседатели, блин, но командовать парадом буду не я.

– А кто будет? – спрашиваю я.

– Ты, потому что ты хозяин. Или замхозяина.

Сидоров наливает по полстакана водки, берет свой, теперь уже звонко чокается с моим и говорит:

– Арбатов, ты хороший мужик, блин, но за такую маленькую зарплату я не буду пилить твои дрова.

Я улыбаюсь:

– Слава, ты тоже отличный человек, и я заплачу тебе полмиллиона баксов.

Сидоров тоже улыбается:

– Арбатов, да ты совсем кривой, блин, полмиллиона баксов ты заплатишь ключнику Петру за пропуск в рай, блин, а мне хватит двух литров водки в сутки. С закуской, конечно. Надо затопить печь, у тебя тут не Африка.

Сидоров кажется мне прекрасным человеком, так что почему бы с ним не поделиться? Я говорю:

– Слава, у меня в дипломате алмазы на два миллиона долларов – случайно повезло, – и если их удачно продать, то хватит на четверых.

Сидоров интересуется:

– А кто третий и четвертый?

– Моя жена Александра и любовница Александра. Да! И еще мама пятая.

– Арбатов, ты, пьяный, смешнее, блин, чем мой отец: он после второго стакана предлагает издать мои стихи в Америке и сделать из меня второго Бродского.

– А кто твой отец?

– Да никто, пенсионер нищий, получит пенсию, блин, пропьет ее за четыре дня, а потом ходит и собирает пустые бутылки. Давай-ка лучше выпьем, миллионер хренов.

Мы чокаемся, выпиваем, закусываем, и я говорю:

– Слава, ты не обращай внимания на то, что я выпил лишнего, я не брежу и говорю совершенно серьезно: у меня в дипломате алмазы из Сибири, и именно за них бились бандиты тогда перед домом, а один из них с дипломатом ухитрился прыгнуть на мой балкон и там умер, ну, а его труп ты помогал мне перетаскивать на балкон Галкина.

Сидоров перестает улыбаться и спрашивает:

– И что же, этот дипломат сейчас здесь?

– Да, – радостно отвечаю я. – Я об этом тебе и толкую, мне ужасно повезло, а ты прекрасный человек, и я хочу с тобой поделиться, и ты сможешь издать свои стихи в Америке.

Абсолютно трезвый Сидоров говорит:

– Арбатов, это не похоже на розыгрыш, блин. Два лимона баксов – это такая охеренная сумма, за которую и Христос бы продался, но ему столько никто не предлагал. Давай-ка выпьем за эту тему, а потом откроем дипломат и посмотрим на алмазы. Я никогда их не видел, блин, два лимона баксов – это же суперсумма.

– Давай, – соглашаюсь я.

Сидоров наливает по полному стакану, как-то странно смотрит на меня и спрашивает:

– А ты, блин, не боишься, что я тебя убью?

Взгляд Сидорова становится пронзительным, он пригибает меня к земле. Маленький и щуплый Сидоров вдруг преображается в большого и грозного мужчину-зверя, в леопарда, готового прыгнуть на меня, прыгнуть и убить. Ощутив опасность, я перестаю улыбаться и отвечаю:

– Боюсь и поэтому отдаю дипломат тебе, а мне, если честно, деньги не нужны, мне вполне хватает зарплаты токаря, и мои Александры не привычны к большим деньгам.

Взгляд Сидорова смягчается, и он спрашивает:

– Арбатов, а ты что, альтруист, блин, что ли?

– Наверное, – пожимаю я плечами.

Сидоров окончательно становится прежним и говорит:

– Тогда я не буду тебя трогать, блин, и дам тебе десять тысяч баксов. Арбатов, это же огромная сумма, и ты сможешь не работать, а я, блин, поеду в Египет, не люблю я морозов России. Арбатов, пьем до дна за удачу, которая подставилась мне, блин, чтобы я ее поимел. Ха-ха-ха! Это колоссально, блин!