Он давно уже так рано не уходил с завода, но сегодня приехал домой в семь. По дороге хотел купить цветы, правда, всё же передумал и вместо букета насыпал в кулёк дорогих конфет в ярких фантиках. Магазинчик-кондитерская как раз стоял за углом.

Пока он переодевался в домашнюю рубашку и спортивные брюки, Васька налила в глубокую чашку горячий прозрачный бульон приятного глазу жёлтого оттенка. Она хлопотала у плиты, изображая, что сосредоточилась, вылавливая зелёный горошек из консервной баночки, стыдливо опускала глаза.

Он уже больше года жил один и давно привык к своему одиночеству, а тут… по его же срочному желанию в доме появилась девушка. Марк невольно вошёл в кухню в расстёгнутой спортивной рубашке и неожиданно смутился: к столу в таком виде нельзя – и быстро застегнул все кнопки по всей длине, кроме верхних двух. Васька так же, как вчера, смотрела на него с каким-то детским восторгом и, проследив взглядом за резкими движениями рук, уронила тарелку.

Они одновременно нагнулись собрать осколки, столкнувшись лбами, а потом долго хохотали, поглядывая друг на друга и потирая ушибленные места. Впрочем, совершенно непонятно как, уже в следующее мгновение оказалось, что они, весь день вынашивавшие покаянные планы, сплелись в томных объятиях друг друга, и он целует эти пахнущие мятой волосы, эти полные, сочные, как спелая вишня, губы, а она, справившись с кнопками, запустила руки под его рубашку, стала горячими ладошками гладить его плечи, прижимаясь к нему твёрдыми комочками сосков. Он нетерпеливо рванул халатик, отрывая с тонкой ситцевой ткани пуговки, тесно прижал её к себе, осыпая ненасытными поцелуями закрытые веки и длинные ресницы, порозовевшие щёки, красивые изгибы шеи… Сгорая от желания посадить её на стол, резко потянул к себе, и она вдруг болезненно вскрикнула.
Тут же среагировав и отпустив её, Марк рухнул на стул. Пытаясь прийти в себя, он заложил между колен трясущиеся руки и посмотрел на Ваську. Она стояла перед ним, безуспешно стараясь запахнуть на груди разорванный халатик. Его это так взбесило, что он почти зло приказал:

– Иди переоденься!

Марк действительно злился, но не на девчонку, а на самого себя. Это было какое-то сумасшествие. Все прежние дамы, с которыми он проводил время, часто обвиняли его в холодности и чёрствости, невозможности проявить хоть капельку любви и нежности. И с одной стороны, их можно понять, ведь в его голове вместо любовных приключений постоянно крутились какие-то формулы, идеи, способы осуществления грандиозных планов.

Марк, безусловно, пользовался своим положением. Не без основания считая себя человеком с хорошим вкусом, он, благодаря отпущенным ему природой привлекательным внешним данным, всегда имел возможность выбирать и, соответственно, не сторонился красавиц, изысканных и талантливых женщин.

Первые робкие школьные попытки очаровать одноклассниц принесли ему головокружительный успех. Девочки сдавались без боя от одного взгляда больших серых глаз, и тогда он стал более разборчив, долго искал достойную себя, пока, наконец, не влюбился в студентку филологического факультета, спортсменку, красавицу, звезду очень модной тогда игры КВН, дочь профессора, а потом... Потом были коллеги и актрисы театра, диктор и редактор телевидения, успешная бизнес-леди и адвокат. Не девчонки уже, но умные, успешные, состоявшиеся, при этом молодые и красивые женщины, умеющие презентабельно подать себя и поддержать завязавшуюся беседу. Он быстро загорался, пылал как пламя, добиваясь ответного чувства, а после: в постели, на приёме или в ресторане, слушая, как его дама умно и весело высмеивает коллегу, ведёт светскую беседу, обсуждает меню с молоденьким официантом – вспоминал, что это уже всё не раз было, и ему становилось скучно.