– Пока не знаю, надо посоветоваться с Агилоном.

После разговора с Настоятелем Кира не спеша собралась и отправилась на пробежку, где столкнулась с Наарроном. За братом, позёвывая и спотыкаясь, плелась приличная компания человек эдак в тридцать.

– Доброе утро, сестрёнка!

– Доброе! Не спится? – удивившись, Кира подумала, что давненько не встречала брата на пробежке, но из-за учёбы все забывала спросить.

– Нет, мы просто решили бегать до побудки, чтобы дуболомам не мешать. Видишь, сколько нас набралось? – он мотнул головой в сторону разношёрстной адептской братии. – Того и гляди, к весне всех заниматься заставлю, – он широко улыбнулся. – Ты сегодня рано.

– Не спалось. Приснился дурной сон.

– Дурной?

– Подозреваю, очень…

Нааррон неожиданно резво развернулся и отвесил звонкий подзатыльник какому-то совсем молоденькому пареньку, в котором Кира с удивлением узнала того самого служку. Рыжие вихры заметно подросшего за лето мальчишки сейчас скрывала неказистая шапка, она же и смягчила удар, съехав на глаза. Паренёк, ойкнув, припустил вперёд всех, впрочем, на этот раз точно по дорожке.

– Зачем?

– Нечего подслушивать! К обеду весь Орден знать будет, о чём мы говорили. Звонок малолетний! – брат погрозил вслед пацану кулаком.

Кира прыснула.

– И за что ты его так не любишь?

Брат неопределённо повёл плечом:

– Рассказывай.

И Кира второй раз за утро принялась пересказывать увиденное. Выслушав, брат нахмурился:

– Знаешь, давай-ка я тебе отвар сделаю. Не нравится мне это. Неизвестно, к чему приведёт. А так и спаться будет слаще. Снов, правда, никаких, зато отдохнёшь, – он улыбнулся, переводя разговор в иное русло: – Слыхал, к маскараду готовишься? Наверное, в предвкушении? Во дворце побываешь, там красиво.

– Ага, век бы мне того дворца не видеть, – ещё пуще нахмурилась охотница. Мрачное настроение не развеяла даже пробежка.

– Кира! Я тебя не узнаю, – брат, забежав вперёд, взялся за плечи. – Что-то случилось?

– Ненавижу этикет и танцы, лучше уж «История Ордена»!

– Допекли же тебя танцы, раз ты предпочитаешь общество старика тин Брофера, – Нааррон скорчил мину, в которой без труда читалось брюзгливое выражение лица наставника.

Кира прыснула, но тут же погасла.

– Я понял. Дело же не в этом? Что снова натворил Пасита? – выказал чудеса проницательности брат. – Кира, скажи слово, и я сделаю всё, чтобы его отослали обратно в Орешки!

– Нет, только не это! Пусть уж лучше бесчинствует здесь в Ордене, чем снова измывается над ни в чём не повинными людьми.

К счастью, такой ответ удовлетворил Нааррона, и он больше не заводил разговоров о тин Хорвейге.

Вечером Кира последней пришла в зал танцев, музыканты и наставник уже собрались и мирно беседовали. Охотница замерла у входа, невольно прислушавшись к разговору, и была удивлена – курсанты задавали Пасите вопросы по учёбе, причём по самым разным предметам. Тот обстоятельно отвечал, разъясняя и почти не подтрунивая. А если и острил, делал это мирно, без традиционного яда.

– И где же моя ученица, что-то она задерживается.

Пасита повернулся к выходу, явно не ожидая увидеть её. Кира, в свою очередь, заслушалась, как бывало во времена, когда тин Хорвейг обучал её наукам в Орешках, и едва не захлебнулась тоской, плескавшейся в глубине стальных глаз. Защитник мгновенно взял себя в руки, напустив привычный насмешливый вид.

– Опаздываешь, – приглашающим жестом он указал на центр зала.

Охотница молча прошла и приготовилась, опасаясь лишний раз смотреть на Защитника: «А ну как прознал про мои вчерашние похождения? С него станется!» – но тут же накатило равнодушие.