— Они мертвы, — пояснил он, — живых велари в моем замке нет. Они не могут жить рядом с такими, как мы. Все, что вы видели, — собранные из обрывков воспоминаний и чувств модели рабочих сознаний. Чем дольше они служат мне, тем меньше от былой личности в них остается. Все заменяют исполнительность и точное знание своих обязанностей.

— А вы их… — перед глазами почему-то стояло улыбающееся лицо бодрой веларийки и ее оптимистичные слова о трех безупречно отработанных годах… Нам досталось молодое тело, еще умеющее изображать человеческие эмоции. Интересно, а если бы нас сопровождал кто-нибудь постарше, отличила бы я его от живого?

— Они приходят сами, продают свои жизни. Кто-то за деньги для семьи, кто-то за одолжение или помощь. Я не отказываю: из жертвенных душ получаются самые верные и исполнительные слуги.

Аппетит у меня пропал.

Я считала себя закаленной, многое повидавшей… Да что там «многое»: на моих глазах морские ведьмы ели людей, а дракон жег этих самых ведьм. Но сейчас, сидя за этим столом, вглядываясь в сумрак углов, я не могла спокойно принять то, что узнала. Они осознавали, на что идут, но не отступали. Насколько же сильной должна быть нужда, чтобы продать свою жизнь?

— Им здесь неплохо, — тихий голос Абеля ворвался в мои лихорадочные мысли. — Это покой. Непривычный для тебя, несколько извращенный, но покой. Они не помнят прошлого, живут в настоящем и просто постепенно стираются из мира, даже не понимая этого.

— Ты знал? Что они ненастоящие, верно?

— У каждого из них вместо сердца бьется розовый кварц, я дракон, я чувствую такие вещи, — моя ладонь, которая совсем недавно лежала поверх его руки, вдруг оказалась в плену горячих пальцев. — Поверь, они не страдают.

— Я не монстр, — подтвердил Эльмут, — никогда им не был.

— Потому и не смог до сих пор дорасти до образования удела, — не смогла не поддеть брата Айана. — В младших сыновей мать вложила слишком мало от себя.

Ужин этот я решила считать неудачным.

Нет, для Абеля он оказался очень полезным и информативным, ведь, пока притихшая я переваривала услышанное и не мешала взрослым дядям разговаривать важные разговоры, он узнал одну немаловажную вещь.

— Если вы переживете вылазку в Сумеречную зону, в Светлой империи вам стоит быть особенно осторожными. Около двадцати лет назад всех драконов перевезли во дворец, — со знанием дела сообщил Эльмут. — При коронации их поместили в центральный храм, в качестве подарка нового императора богине. Но я больше чем уверен, что это было лишь предлогом. Искали драконов целенаправленно, вероятно, служители Мирай что-то знали.

— Теперь-то очевидно, что они действительно что-то знали, — подхватила Айана, светло улыбнувшись хмурому Раданэшу. — Старая змея, даже потеряв значительную часть своих сил, не утратила дара предвидения.

— На материке есть предсказательницы? — встрепенулся король. — Я думал, это все легенды…

— Так же, как и драконы, — негромко фыркнул Девор, но его ожидаемо проигнорировали. В круг взрослых и серьезных нелюдей был принят почему-то Раданэш, зато отморозка исключили вместе со мной.

И если Абель продолжал поглаживать мою ладошку, как бы намекая, что помнит о моем присутствии, то на Девора вовсе не обращали внимания.

— Не предсказатели, Зрячие не рождались на Изломе уже многие годы. Мирай, самоназванная богиня, неплохо умеет заглядывать в будущее, — пояснила Айана. — Не удивлюсь, если она знала о том, что драконы будут пробуждены. Думаю, она и ее куклы с нетерпением ждут вашего прихода.

— Если нас ждет сама богиня, разве можем мы не прийти? — злорадно улыбнулся Абель. У него, как у пострадавшего от самоуправства древних богов, ко всем представителям божественной братии были свои претензии.