– Я, конечно, счастлив, что вы подарили мне первый поцелуй, леди взломщица, но это, как ни крути, посягательство на мою невинность, – заметил он укоризненно.

– С чего вы взяли, что первый? – отступила Тиана нервно. Щеки запылали, хотя казалось, куда уж сильнее.

– Мы, драконы, такие вещи видим, – подмигнул ей Миль-Авентис. – И все же, ай-ай-ай, какой стыд, магистр. Я ведь даже не успел ничего понять. Предлагаю повторить для пущего запоминания.

– Я так вас обожаю, что мне хватило. Обещаю, что буду хранить этот поцелуй в памяти всегда, – заверила она его. И вытянулась, словно ожидая, что он тут же ее перенесет в воспитательных целях в какое-нибудь забавное место типа козьей фермы, как случалось уже со студентками и магистрэссами, в первый год ректорства слишком бурно пытавшимися добиться у ректора любви и привилегий.

– Ибо я прекрасен и изумителен, – согласился Миль-Авентис иронично. Отошел к столу, потянулся к ковыльяку и под осуждающим взглядом девицы сделал глоток.

Осмотрел ее, краснеющую и отводящую взгляд, еще раз с ног до головы, припоминая, что она после возвращения то и дело попадалась ему на глаза – ученая мышь в круглых очках, серой длинной юбке, вышитой блузе. Работает в академии давно, но незаметно – он смутно помнил, что, когда старик-ректор представлял ему преподсостав, она тоже там была. Волосы темные, собраны в пучок, чуть сутуловата, глаза голубые, умные. Из всех достоинств – только высокий рост. Не любил Миль-Авентис мелких. А вот обманщиц воспринимал спокойно – у драконесс хитрость и способность не говорить правду, не обманывая, были обычным делом. Да и у драконов тоже. Но все же любопытно было вывести девицу на чистую воду.

Он снова потянул носом воздух.

– Ай-ай-ай, как нехорошо обманывать, магистр, – сказал он с упреком. – Я уж было поверил и обрадовался, но от вас не пахнет страстью. Только лекарствами и зельями. По ним-то я и понял, что вы под столом.

Ее чуть перекосило, словно она мысленно отругала себя за промах.

– Моя любовь возвышенная и неплотская, – заверила она его. – Одного поцелуя мне хватит на всю жизнь, лерд ректор. Разрешите удалиться и далее обожать вас на расстоянии?

– Но в целом, – продолжил он с ехидством, – могу проявить снисходительность и в рамках благотворительности вдобавок к поцелую подарить вам часок любви. Не будем тянуть, предадимся утехам прямо на столе, – он кивнул на массивный дубовый стол, украшенный завитушками. – Какой дракон откажется от девицы? Вы нам слаще золота.

– Это же нестерильно, – прошептала она, краснея еще больше, хотя уже, казалось бы, некуда.

– Протрем ковыльяком, – пообещал он, поболтав графин с темным алкоголем. – Ну что, магистр? Вы мне – девственность, я вам – вожделенную вами любовь, неземное наслаждение, память на всю оставшуюся жизнь. И отсутствие увольнения, да.

– Лучше в горгулью, – сказала она нервно. – Тем более… с чего вы взяли, что я девица?

– Второй раз обижаете, – возмутился он. – Я такие вещи чую, как и нецелованность. Иначе как бы мы похищали дев для всяких непотребств в наших пещерах?

– Лучше бы вы чуяли, куда кастелян сбывает белье и мыло из кампуса, – огрызнулась она. – Лерд ректор, – голос ее стал умоляющим. – Я признаю свою ошибку и обещаю предаваться страсти к вам в одиночестве. Отпустите меня, а?

Он хмыкнул. Интерес, разгоревшийся было, угасал, и на смену ему приходила привычная скука. Он давно видел людей и нелюдей насквозь – и что бы эта девица ни искала, это наверняка что-то безумно неинтересное типа личного дела какого-нибудь из преподавателей или прочая ерунда. Такие леди неспособны на подлость, а отчаянные поступки делают только ради кого-то или чего-то. Вполне возможно, что она и правда вообразила, что влюбилась.