— Чем могу быть полезен, мисс? — спросил он тем самым особенным бархатным голосом, приподнимаясь с кресла.

И тут девушка вдруг словно отмерла, а после быстро приблизилась и, замахнувшись, огрела его зонтом.

— Ах ты негодяй! — крикнула она и стукнула его снова. — Подонок!

— Стойте! — выпалил он, прикрываясь руками. — Что вы делаете?

— Чем он может быть полезен… — На ее щеках разгорелся воинственный румянец. — Подлец! Скотина!

Прикрываясь руками, он позорно сбежал на другую сторону стола, но дамочка, обхватив рукоятку зонтика, больно ткнула им в спину, словно шпагой, а после, размахнувшись сумочкой на длинной ручке, ударила ею словно пращой.

— Прекратите сейчас же! — потребовал он, поймав сумочку и дернув на себя.

От рывка девушка упала на стол животом, но тут же сгребла попавшую под руку пепельницу и запустила ею в Ральфа. Тяжелый хрусталь ударил в бок, пепельница с грохотом упала на пол и раскололась надвое. Ральф, шикнув от боли, пошел в наступление. Он метнулся к мисс, схватил ее за руки — и очень вовремя, ведь незнакомка уже тянулась к чернильнице, сделанной, между прочим из мрамора, — и заведя их ей за спину, прижал к себе.

— Что у вас тут происходит? — спросила миссис Пампкин, появляясь на пороге.

Девушка прорычала что-то бранное сквозь сжатые зубы и дернулась, пытаясь вырваться, а Ральф запоздало сообразил, что со стороны это смотрится весьма провокационно: они стояли посреди кабинета, тесно прижавшись друг к другу. Миссис Пампкин станет звездой на ближайшем собрании сплетниц, которое отчего-то именуется книжным клубом.

— Я разберусь, — рявкнул он в сторону секретарши.

— Я вас засужу, — прошипела мисс, пытаясь высвободить запястья и ерзая в его объятиях.

— Я сделаю чай, — произнесла миссис Пампкин, исчезая в дверях.

— Вы меня обманули! — выкрикнула девушка, вздернув подбородок.

— Да я вас впервые вижу, — возмутился Ральф, разглядывая ее лицо.

Такую бы он не забыл: уж очень приятно оказалось ее обнимать. Обычно ему приходилось наклоняться к женщинам, но, вздумай он поцеловать незнакомку, ее губы были почти напротив. И все ее выпуклости и вогнутости отлично совмещались с его телом.

— Конечно, впервые, — воинственно ответила девушка. — Я ведь только вчера приехала!

— Так чем же я успел провиниться, что вы сходу явились швыряться в меня пепельницами?!

— А то вы не знаете? — нелогично спросила она, сдувая с глаз рыжую прядку.

— Понятия не имею!

Он осторожно отпустил ее руки, сразу попятившись на несколько шагов в направлении двери. Если эта сумасшедшая снова станет кидаться, закроет ее в кабинете, тут все равно нет ничего ценного, кроме коробки со старыми делами. Однако американка, полоснув его негодующим взглядом, подняла свою сумочку с пола, вынула записную книжку в суровой кожаной обложке, и достала фотокарточку, приютившуюся между страниц.

— Вот, — обличающе сказала она. — Мои доказательства.

— Это мое фото, — узнал Ральф. — Откуда вы его взяли?

— Значит, вы отрицаете, что прислали его мне, чтобы заманить в эту вашу английскую глушь? — в голосе девушки все еще звучало недоверие, но теперь к нему добавилась растерянность.

— Отрицаю, — сказал он. — Я понятия не имею, откуда у вас мое фото.

— Поклянитесь, — потребовала она.

— Чтоб мне всю жизнь есть пироги мисс Блювенгейз!

— Они вкусные? — с подозрением уточнила девушка.

— Отвратительные.

Ральф указал на стул для посетителей, а сам, обтянув рубашку и жилет и исподволь ощупав ребро, куда прилетела пепельница, опустился в кресло напротив.

— Итак, мисс…

— Уокер, — мрачно ответила девушка, садясь на краешек стула. — Джейн Уокер.