Огнев первым отводит взгляд и мрачно усмехается, будто решаясь.

– Пойдем-ка потанцуем, – он хватает меня за руку и поднимает с узкого дивана.

Я послушно тащусь за широкой спиной и врезаюсь в нее, когда Антон останавливается. Смущаюсь, как школьница. «Это второй знак», – думаю, обнимая тугие бицепсы.

Мужские пальцы медленно пересчитывают мои позвонки, но дистанция соблюдается.

– Не простила, значит?

Игнорирую.

– Знаешь, что такое белый танец? – вскидываю на Огнева пылающее лицо.

– Думаешь, я такой тупой, Училковна?

Он совсем немного придвигается и тянется к моему уху, не переставая поглаживать поясницу. Его дыхание обжигающее, словно Антон только что вышел из очередного горящего дома.

Колючая щека нагло царапает мои личные границы в районе виска.

– Белый танец – это как белый флаг. Только мокрый…

Выдохнув весь воздух из легких, пораженно качаю головой и прикрываю веки.

Он… извращенец.

А я в той стадии, когда мне такое надо…

Тоскливая песня, под которую мы осторожно касаемся друг друга, заканчивается как-то быстро. Больше не разговариваем. Я закрываю копилку с эмоциями на замок и стараюсь ничего не чувствовать.

Иначе можно сойти с ума.

Одновременно с этим дико злюсь на певицу. Не могла повыть подольше?..

Диджей включает фоновую музыку. Мы с Антоном замираем посреди танцпола и около минуты не двигаемся.

– Пойдем? – не сводя с меня глаз, спрашивает он.

Я неловко отступаю.

Моя рука утопает в сухой, теплой ладони и я снова, как легкая бумажка на ветру, плыву через толпу за широкой спиной, обтянутой сверкающей от софитов белой футболкой.

«Господь Всемогущий, что я творю?» – в голове только один вопрос.

«Ты творишь глупости!» – вопит придавленный харизмой спасателя математический склад ума.

«Это приятные глупости, Есения!» – дьявольски прекрасным голосом добавляет сердце, переехавшее на время медленного танца в низ живота.

Девчонки и добрая половина зала с интересом смотрят на нас.

Ленка Антона, естественно, сразу узнает, а вот Гульнара с Сашиным другом пока не знакома. Она хлопает глазами и смотрит на Огнева как на в кои-то веки закупленные в кабинет химии новые пробирки и реактивы. В общем, смотрит так, будто такого чуда не видела давно.

Ревность, мирно спящая годами, неприятно царапает горло.

У стола я нерешительно кусаю губы, переминаюсь с ноги на ногу и мысленно обещаю расцеловать Ленку, после того как она любезно приглашает Антона присоединиться к нам. Он, быстро ошпарив меня взглядом, кивает и отправляется к барной стойке за своим шотом из нескольких стопок на деревянной подставке.

Я не отвожу глаз от высокой фигуры, пробирающейся к нам через танцпол.

Усевшись слева от меня, Огнев откидывается на спинку дивана и замечает немного не прикрытую верхом платья часть моей груди. В зеркале это выглядело не вульгарно, но сейчас уже сомневаюсь.

Наверное, это все слишком для скучной учительницы. Моя жизнь долгое время была понятной и монотонной. Сейчас в ней произошел взрыв, и я словно потеряла ориентиры – что хорошо, а что не очень.

Мне нужно время, чтобы разобраться.

– Ты забыла надеть кофту под фартук? – Антон тихо интересуется, расставляя ноги пошире.

Твердое бедро теперь по-хозяйски упирается в мое. Наши плечи тоже приветливо трутся друг об друга.

Как уж тут разобраться?

С трудом поднявшееся на место сердце с аритмией и одышкой валится обратно.

– Это платье, – скромно поправляю, подтягивая бретельку. Локтем задеваю каменный торс.

Вздрагиваю.

Да чтоб тебя!..

– Оно из «Икеи»? Тебе деталей так конкретно не доложили, ты в курсе?