Затем нас положили в медкапсулы, и провели полную диагностику, в том числе сняли показания интеллекта. Мои данные ожидаемо удивили местных медиков, но не столь сильно, как представителя корпорации в родовом поместье. Видимо среди одарённых действительно часто бывают очень мудрые смертные.

Именно на этом этапе мы попрощались с бароном. Как выяснилось, Хафт давно имел зависимость от какого-то наркотика, использование которого считалось грубейшим нарушением законов империи. Настолько грубым, что один из медработников по секрету шепнул другому:

– Такой молодой, считай и не пожил. Жалко парня.

– Законы империи суровы, но справедливы. – ответил второй медик. – База данных стоит совсем мало, и барон не мог не знать, что рискует головой.

К концу обследований уже не хотелось ни есть, ни пить, только лечь и отдохнуть, даже мне. Только никто нас не собирался отпускать. Как сказал адъюнкт, впереди осталось последнее, самое важное испытание, которое можно было пройти лишь здесь, в академии.

Нам всё же дали несколько минут отдохнуть в гостиной, на мягких диванах, но потом в помещение вошли два воина, почему-то облачённые в десантную броню А класса, и проверка продолжилась.

Первым пошёл боярич, которого уже покачивало от усталости. Его буквально взяли под руки, и увели куда-то по длинному коридору. А я остался наедине с Афанасьевым, который тоже выглядел уставшим.

– Ты молодец, Огнев, хорошо держишься. – похвалил меня адъюнкт. – Кстати, я изучил твоё дело, особенно последнее дополнение. Надо же, до начала учёбы проявил себя. Личная протекция одного из боевиков ордена Искоренителей – таким на моей памяти никто не мог похвастаться.

– Ваше благородие, я всего лишь делал то, что должно. – пришлось мне повторить слова, сказанные лейтенанту.

– Без подготовки, ага. – усмехнулся Афанасьев, и поднялся с дивана. – Пора, Земелин уже прошел испытание.

Воины ожидали меня в конце коридора, у распахнутой двери, из которой веяло прохладой. Я молча вошёл внутрь, решив, что мне сейчас всё объяснят. Так и оказалось.

– Испытуемый, пройди к артефакту в центре зала. – прозвучал откуда то сверху спокойный женский голос. В помещении было темно, лишь одна лампа тускло освещала какое-то возвышение в центре. Видимо это и был артефакт. Что ж, если надо пройти, мне не сложно выполнить приказ неизвестной.

Я подошёл к возвышению и остановился в полушаге от него, рассматривая странную конструкцию. Похоже на крупный кусок черного, блестящего антрацитом камня. Его будто откололи от чего-то более крупного, и доставили сюда.

– Прикоснись обеими ладонями к артефакту и не убирай руки, пока не прикажу. – прозвучала очередная команда. Как только я выполнил приказ, женский голос вновь заговорил, только интонации изменились, стали торжественными:

Едва прозвучало последнее слово, как камень словно ожил. Его затянуло кровавым маревом, которое заклубилось дымом, ожило… Чтобы через несколько секунд развеяться, вновь открывая поверхность. Только цвет артефакта изменился, он больше не был антрацитово-черным.

– Серый?! – в голосе неизвестной послышалось удивление, граничащее с растерянностью. – Что значит – серый? Так не должно быть…

Меня выпустили через три дня. Трое суток, проведённых в бетонном пенале, где можно было лишь сидеть, или лежать. Правда, имелась металлическая лавка, на которой можно было скрючиться на боку, раковина с краном, и отхожее место за ограждением. Для смертного, особенно дворянина, такое времяпровождение показалось бы адом. Но я, после тысячелетнего заключения, просто наслаждался отдыхом и развлекался, как мог. Несколько раз использовал «астрального воина» для запугивания охранников, или нагревал докрасна металлическую дверь камеры.