– Ничего, мы и сами с кем угодно справимся, пусть нас боятся.

И, помахав ей рукой на прощанье, пустила лошадь широкой рысью.

– Саламандра, ты будешь продолжать кормить меня байками из склепа, что ты его раньше никогда не встречала? – поддел меня Мираб, как только мы выехали за околицу и направили лошадей на юг.

– Не называй меня Саламандрой! – раздраженно отчитала я его. – Еще не хватало, чтобы каждой собаке стало известно, кто я такая. Знаешь, какие они болтливые, прямо как ты, только вся разница, что ты один, а их много.

Сам вопрос и его подтекст были мной аккуратно проигнорированы, потому что о том, что нас с Полозом связывает, я Мирабу говорить не собиралась. Хоть этот паршивец подчас и пытается рассуждать, как опытный ловелас, но ум-то все равно остается детским. Да и мои личные дела не должны его никак касаться, все равно пользы ему от этой информации никакой не будет, а мои проблемы легко могут и приумножиться.

– Да ладно тебе. Что ты из этого такую великую тайну делаешь? – сбавил обороты любопытный эльфыреныш, усиленно делая вид, что он спросил просто так, без всякой заинтересованности. – Наоборот, к тебе больше почтения будет.

– Хорошо, тогда я всем буду представлять моего удивительного и неповторимого маленького спутника как наследного правителя древнейшей расы лиебе. Идет?

Мой голос просто сочился услужливостью и предвкушением сладкой мести.

– Нет, не пойдет. – Мираб насупился и бросил на меня взгляд, способный растопить даже вечные льды, но на меня эти уловки уже давно не действовали, привыкла. Он это просек. – Ладно, я был неправ, погорячился.

– То-то же! – удовлетворенно хмыкнула я. Ничего другого я от него и не ожидала. – И вообще, я тебе обещала уши надрать за излишнюю болтливость. Тебе клыки мешают язык за зубами держать? Сейчас быстро все исправим.

– А что я сделал?! Ты бы все равно ему сама сказала.

– Я еще думала.

– О чем? Поцелует или не поцелует?

Вот нахал! Совсем страх потерял. Я не утерпела и, ловко цапнув его за ухо, потянула к себе. Надо пресекать на корню такие замашки. Маленький, маленький, а язвительности в нем больше, чем живого веса. А уж намеки его как мне не нравятся…

– А что ты на правду обижаешься? – взвыл Мираб, вцепившись в заветную продовольственную корзину мертвой хваткой. – Больно, между прочим! Отпусти! Уши не для отрывания предназначены!

– Твои – так как раз для этого, не зря они такие длинные, – рыкнула я, продолжая свою мстительную деятельность с таким упорством, что Мираб почти уже лежал на моей лошади.

– Что ты делаешь?! Мы же так без ужина останемся! – попытался воззвать к моему разуму мелкий вредитель, смеющимися глазами глядя на меня снизу вверх. – Тут куча ценных продуктов!

– Я сейчас из тебя продукт сделаю! Утилизированный, если ты не прекратишь своих гадких намеков.

– И кто еще из нас кровожадный, спрашивается! – нагло оскалился Мираб, сверкнув на солнце великолепием кусательного аппарата. – Одних спасаешь, других умертвляешь… Вот я на тебя даже ни разу слюну не пустил, а ты мне на каждом повороте страшными муками угрожаешь.

– Скажи спасибо, что только угрожаю. Не заткнешься – щекотать начну!

– Не смей! – Мираб дернулся, чуть не оставив в моей руке пучок белобрысых волос, и начал съезжать с седла. – Я падаю! Спаси же меня! – и уже шепотом: – Нас!

Корзина опасно накренилась, я попыталась спасти обоих, но сил явно не хватало, мы стали заваливаться все вместе. Хорошо еще лошади так и продолжали идти медленным шагом на небольшом расстоянии друг от друга, иначе мы давно бы уже встретились с землей-матушкой. Но предпринимать что-то надо было в срочном порядке. Мальчишке-то точно ничего не сделается, отшибет чего-нибудь, и все, а вот перспектива остаться без нормальной еды совсем не радовала, поэтому выбор был мною сделан не совсем гуманный. Я вцепилась в плетеную ручку и потянула ее на себя.