Так он что, следил за моим прогрессом?

– Может, тогда стоит попробовать? Всё-таки после того случая с Кири́той прошло столько лет. Ты стал старше, сдержаннее…

– Нет. Это не обсуждается, – жёстко ответил Ирихан.

– И какие у тебя планы?

– Караван придёт со дня на день. Отправлю её в Архитеп. Дам объяснительное письмо, денег на жильё. Договорюсь с караванщиком, чтобы её отвели сразу к фиди́ру.

На глаза навернулись слёзы. Я не понимала! Ничего не понимала, кроме того, что уходить с караваном мне отчаянно не хотелось. За десять дней я много чего прочитала о Минхатепе, и неприятное это оказалось место. С гнильцой. Начнём с того, что у них тут процветало рабство, пусть и узаконенное.

Каждый минхатепец после совершеннолетия должен был ежегодно вносить в казну фидию. Это такой налог, который платили на год вперёд. По сути – плата за право распоряжаться своей жизнью. Не способные внести фидию попадали фактически в рабство. Трудились на государственных пальмовых плантациях, строили ирригационные каналы, добывали соль. Иногда фидийцев выкупали частные компании. Например, женщину мог перекупить бордель. И она не имела права отказаться! Дикие нравы. Соответственно, фидию боялись и ненавидели. И каждый год до старости её необходимо было платить. Не смог сделать этого один раз – прощай здоровье, здравствуй ужас трудовых лагерей. Самое отвратительное, что за год работы на государство человек редко когда был способен на новую фидию скопить. И порочный круг замыкался.

Оказаться тут в полном одиночестве? Даже пусть с оплаченной на год фидией…

– А что с артефактом? Есть подвижки?

– Нет, кроме накопителя – никаких хороших новостей, – Ирихан тяжело вздохнул. – Одна неудача за другой. Знаешь, я даже думал, что если получится… Если будет хоть намёк на успех, то я поговорю с Лией. Предложу остаться… Но ничего. Даже тени надежды нет!

– Тогда ей действительно лучше уехать. Ты хоть из дома выходил последние дни? Выглядишь уставшим и бледным.

– Я работал. Пробовал всё, что в голову приходило.

Раздался резкий звук, будто что-то разбилось, и я отпрянула назад, едва не оступилась, но в последний момент схватилась за перила, чтобы не упасть. Никто не вышел, и я снова замерла, вслушиваясь в голоса за приоткрытой дверью кабинета. Повезло, что Арин не закрывает за собой двери.

– Мне жаль, брат, – с грустью сказал светлый.

Да о чём они говорят?!

– Ты останешься? – спросил Ирихан.

– Нет, у меня дела в Архитепе, решил к тебе по пути заскочить, должок отдать. И вот ещё, тут целый ящик породы. Заказал для тебя с рудника под Архта́ном ещё в прошлом году, да только сейчас получил. Может, сгодится на что-то.

– Спасибо, Арин. Если что – я дам знать.

– Тогда бывай, брат.

– И ты. Увидимся.

– Как караван уйдёт – пришли весточку. Напьёмся хоть, – в голосе Арина звучало сочувствие.

Я по-прежнему не понимала подоплёки происходящего.

– Чтоб ты лично вылакал все три бутылки, что притащил? – усмехнулся Ирихан.

– Я притащу ещё.

– Договорились. Я сообщу.

Я почувствовала, как за стеной раскручивается спираль силы, и устремилась вниз. Значит, Арин решил уйти порталом прямо из кабинета. Вдруг Ирихан после этого спустится вниз? Мысли лихорадочно скакали одна за другой. Я сбежала по лестнице и ринулась в спальню. Едва не прищемив Ньоку, прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

Так, что мы имеем?

Я ему нравлюсь! Но он меня отсылает. Почему? Что за мнимая опасность? За эти дни я так и не поняла, чем страшен этот его Огонь, и почему его стоит бояться. Я могла касаться Ирихана, даже когда он горел, это уже проверено. И не оставалось у меня ни ожогов, ни следов. Тогда почему?