– Там буря, забыл? Если до завтра уляжется, то выведу тебя на прогулку. И Арина приглашу. И Лию, если она захочет.

Огненный говорил ласково, новым тоном, которого я от него раньше не слышала. Стало ещё обиднее. То есть он способен на нормальное общение, только со мной плюётся короткими фразами. Я потеснее закуталась в его куртку и осмотрелась ещё раз. Просторные стойла с метровыми каменными стенами и металлическими решётками до самого потолка, из-за которых как жирафы выглядывали три фахорака. Четвёртый, самый крупный, препирался с хозяином, не желая возвращаться в свой денник.

– Давай-давай, Хара́к, лучше не зли меня, – чуть сердито проговорил Ирихан и таки запихнул птичку в клетку. – Еда у вас есть. Отдыхайте.

Он обернулся ко мне, и на серьёзном лице снова расцвела озорная улыбка.

– Вы так улыбаетесь, потому что хотите скормить меня фахоракам? – воинственно вскинула подбородок я.

– Конечно. Я всегда так с женщинами поступаю, – просиял улыбкой хозяин. – Вы хоть одну тут видели? То-то же!

– Почему с женщинами? – устало спросила я.

– Потому что ни один мужчина ещё не кормил меня жареной матопой и супом с червяками из муки. Как только подобное случится, я не стану медлить и притащу его сюда, – всё ещё веселился маг.

– Спасибо, что спасли меня.

– Ты сама вовремя подала знак магией.

– Конечно! Знак магией… – пробормотала я, коря себя за скудоумие.

– Иначе я искал бы тебя куда дольше. Бури иногда накатывают внезапно, мне стоило предупредить заранее. Не уходи далеко от дома без очков и маски. У меня есть несколько запасных, вроде бы небольшие тоже остались. Завтра подберём. Пойдём, тебе нужно умыться. Ты, кстати, зря настолько сильно из-за рыбы расстроилась. Она у меня уже года четыре лежит, место занимает. И выкинуть жалко, и возиться лень. А так – Арин всю съел, – хохотнул маг.

– Почему? Я же неправильно приготовила…

– Ты приготовила не так уж и плохо, душок остался, но если не внюхиваться, то вполне съедобно, это первое. А Арин скорее удавился бы, чем матопу позволил выкинуть, – это второе. Так что во всём есть свои плюсы.

– И вы на меня не сердитесь, что я снова доставила вам беспокойство?

– Скажем так, я решил пережить твоё тут пребывание, как стихийное бедствие. Никто же всерьёз не сердится на песчаную бурю? Особенно, когда она так очаровательно выглядит.

Он открыл проход, галантно придержал для меня дверь, и мы оказались в прачечной. Я даже не поняла раньше, что эти раздвижные металлические створки – двери. Думала, что это такой странный декор.

– А почему в башне ничего не было слышно? Фахораки же так шумят!

– Магия. Они довольно громко клекочут, поэтому их стойла стараются опутать специальными чарами. Иначе во всём доме покоя не будет.

– И как же они там сидят?

– Спят. После активных переходов они неделю или две отсыпаются и отъедаются, накапливают жирок.

– А почему у вас их четверо, вы же один живёте?

– Кали́м – калека, его оставил один из караванов несколько месяцев назад, но он неплохо восстановился, молодой ещё. Да и я подлечил, как смог. Ещё один – на всяких случай, караваны ведут с собой запасных животных, но иногда случается непредвиденное, так что одного-двоих я периодически то выкупаю, то продаю. А остальные – это пара, Харак и Мадха́ра.

– Эти имена что-то значат?

– Да. Харак – быстрый. Мадха́ра – вредная. Это с ми́нхского.

– Минхского? Это не тот язык, на котором говорим мы?

– Нет, мы говорим на общем. Тысячи лет назад боги подарили людям язык, которому можно обучаться магически. До того каждая страна на своём говорила, альмендри́йский и шемалья́нский до сих пор в ходу среди их аристократии. А от минхского – мы его ми́нхлу́гха называем – остались лишь отдельные слова да названия. Дарованный богами язык оказался и проще, и удобнее, да и учить его не приходилось годами. Пошёл к магу и выучил. Так оно и пошло. Постепенно все и забыли, многие теперь уже и не знают, что Минхатеп – это земля минхов в переводе.