Мои ноги оказались умнее остальных частей тела, и я стартанула с места до того, как сообразила, что по этому поводу предпринять. Искать укрытие? Как? Где?!

Но страх – плохой помощник, особенно в случаях, когда нужна осторожность. Не рассчитав, я зацепилась носком сапога об выбоину и, едва успев упасть хотя бы вбок, а не лицом вперёд, покатилась вниз. Попытки ухватиться за землю, камни, хоть что-то, помогли чуть снизить скорость и выровняться, но остановиться до обрыва я уже не успевала.

Анхарет поймал меня буквально в последний миг. Даже не покачнулся, просто дёрнул к себе и обхватил, удерживая на месте. Я прижалась к нему, вцепилась изо всех сил и уткнулась лицом ему в грудь, пытаясь отдышаться. Как надёжная скала во время шторма. Спасение, возможность выжить… но именно на неё до этого налетел твой корабль.

Но когда я подняла голову, то резко пришла в себя, чувствуя, как у меня запылали щёки. Он смотрел прямо и до пробирающего строго, как учитель на глупую, неуклюжую ученицу. На мгновение стало очень и очень стыдно.

Мы начали медленный спуск вниз. Я в последний раз оглянулась на бурю и сжала зубы, стараясь держать себя в руках. Стена клубящегося песка стала гораздо ближе. И темнело всё сильнее с каждой минутой.

Если бы не Анхарет, я бы свалилась отсюда ещё не раз и не два. Держа темп, он, тем не менее, показывал, куда лучше ставить ноги, придерживал там, где я оступалась. Грубо, но твёрдо. И когда я наконец спрыгнула вниз, то почти обрадовалась, вытирая со лба выступивший пот.

Но что дальше?..

Мужчина тут же дал понять, кто тут местный житель, и целеустремлённо куда-то зашагал. Я порысила следом. Внизу стало на порядок темнее, и когда Анхарет свернул куда-то в сторону, к сплошной скальной стене, я даже не сразу поняла, куда он. Хитро скрытую деревом вертикальную расщелину я распознала, только почти уперевшись в неё носом. Поворачиваться боком, как он, чтобы влезть в узкий лаз, мне не пришлось, и так прошла. Но когда проход внезапно свернул в сторону, я больно ушибла плечо, потому что видно стало хуже, чем с закрытыми глазами.

– Посветить не хочешь?

– Что?..

До меня дошло не сразу, но, когда сообразила, то чуть не выругалась, вовремя прикусив язык. Точно, нас же здесь никто не увидит! И, подняв повыше руку, я сложила ладонь чашечкой, представляя, как по руке, от груди до пальцев, течёт обжигающая волна.

Получилось, как всегда, до смешного легко. И до бегущих мурашек приятно. Яркий свет вспыхнул, ярко озарив всё вокруг, и притих, когда пламя уютно свернулось клубком в ладони, равномерно освещая путь.

Идти пришлось дольше, чем я думала, что довольно сильно успокаивало. Чем дальше, чем глубже, тем больше расстояние от того, что снаружи. И, занервничав, когда всё ближе и ближе начал слышаться гул, я не сразу сообразила, что он идёт спереди, а не сзади.

Пригнув головы, мы нырнули в арку, и я мысленно усилила своё пламя, ещё выше поднимая руку, чтобы разглядеть пещеру. Пол поднимался вверх, куда-то дальше, в широкий проход, из которого всё явственнее слышался непонятный шум. Под ногами шуршал песок, как будто его принёс ветер, или когда-то здесь было речное дно. Светло-коричневый отшлифованный камень стен покато уходил вверх, на высоту в два-три человеческих роста. Не то чтобы сильно просторно, но и не особенно давит.

Анхарет пошуршал чем-то у входа, и, подойдя, протянул мне что-то вроде очень толстой корявой палки, один конец которой маслянисто поблескивал.

– Руку дай.

Я, не сразу сообразив, протянула ему правую, свободную, затем опомнилась и опустила ниже ладонь с танцующим на ней пламенем. Не склонный к поэтичности мужчина деловито подержал факел над огнём, давая ему заняться и вспыхнуть.