— Нужно! — резко припечатал меня лорд Селестин. — Кира, ты в полуобморочном состоянии. Какой может быть допрос?

А мне от этой заботы захотелось расплакаться. Ранее Селестин ничего не сделал, не остановил принца, а теперь он решил позаботиться? Вовремя, ничего не скажешь.

Вспомнив про королевскую сволочь, я посмотрела на выход, туда, где так и стоял столбом принц. Его черты лица как-то заострились, а темно-синие глаза словно мерцали. Уловив мой взгляд, гадское Высочество, сглотнул, и хрипло произнес:

— Я, пожалуй, пойду. Без меня тут заканчивайте. — На этом он развернулся и пулей вылетел из палаты.

Зато ко мне прибежал вызванный секретарём целитель, мистер Трэвис. Он вмиг запричитал, что мне нельзя так перенапрягаться, что я еще не восстановилась до конца. Всё это я слушала краем уха, потому что моё сознание медленно уплывало в такую уже знакомую темноту.

17. ГЛАВА 13

Дамирэш Кьен аль Драгон, кронпринц Артании

Кьен стрелой выскочил из больничной палаты. И, не обращая внимания на окружающих, зашагал по коридору прочь на выход. Он увидел краем глаза, как к нему было бросилась какая-то смутно знакомая девица, но он отмахнулся от неё как от назойливой мухи. Кьен был не в том состоянии, чтобы с кем-либо разговаривать, улыбаться или быть милым.

Чеканя шаг, Кьен шёл и думал. Перед его мысленным взором стояла обнаженная с гордо вскинутой головой побродяжка. Её светло-карие, словно мёд, глаза смотревшие в его, в тот миг метали молнии. Но как же она была красива в своей беззащитности. И независима. Это его бесило. Злило до жути, до белых звёздочек в глазах. Побродяжка раздражала. Еще с того момента, как он увидел её лежащую возле их мобиля, понял, что она его зацепила. Кьен сам не понимал, почему хамит и грубит ей, но что-то внутри него постоянно требовало задирать и цеплять девушку. А потом наблюдать, как она не ломается и не раболепствует перед ним, несмотря на грубость.

Вот и сегодня он не сдержался. Ну вот что ему стоило потребовать проведение процедуры проверки женщиной магом? Ведь по правилам так и должно было быть. Но Кьен отмёл правила, и ему никто не посмел перечить. Даже Селестин не возразил, хотя так скрипел зубами, что, казалось, в порошок их сотрёт. Но промолчал. И правильно. Кьен кронпринц, будущий правитель Артании, и его решения или слова не должны прилюдно подвергаться сомнению. Селестин это понимал, а Кьен сегодня воспользовался этим своим правом. Но то, что произошло дальше, предугадать не смогла бы даже опальная богиня пророчества Гвинэт.

— Шарх! — выругался Кьен, не сумев выгнать из памяти прекрасные женские формы.

Он был уверен, что после озвученного провокационного предложения, побродяжка впадет в истерику, начнёт реветь и просить его, Кьена, о милости. А он, так уж и быть, будет снисходителен и позволит себя уговорить. Не просто так, конечно. Нет. Он предложит малышке провести с ним ночь. Это небольшая цена за жизнь и благодарность за помилование.

Мысль о постеле вкупе со сценами обнаженной девушки запустила огонь по венам Кьена. Он мотнул головой, прогоняя наваждения и что есть силы пихнул створки парадных дверей Королевского госпиталя, выходя наружу. Вдохнув полной грудью свежий воздух и подставив лицо под ласковые солнечные лучи, Кьен зашагал по аллее прочь от госпиталя.

И все-таки ситуация с побродяжкой беспокоила его. Он принц, наследник престола, и третировать девчонку ниже его достоинства. Сколько ей? Вроде восемнадцать только исполнилось. Он старше неё на пять лет. Тогда почему он так себя ведет? Почему в нем уживаются такие странные желания? Кьена тянуло к девчонке, он желал видеть побродяжку, а как только видел, то начинал ей грубить, чтобы сделать больно. Но по-другому он не мог. Что-то в девушке провоцировало его на агрессию.