— Вероятно, в Обители вам не рассказывали, что с более знатными особами стоит заговаривать только после того, как к вам обратятся, — жеманно произнесла бабуля Лиэлль. Звали ее Камиллой.

Напудренное лицо с благородными чертами сразу показалось неприятным, а взгляд — высокомерным. В моем старом мире я бы сразу высказала все что о ней думаю. Но здесь приходится играть по чужим правилам.

Ну ничего, Москва тоже не сразу строилась.

— Матушка, отец, как я рад вас видеть, — спас меня дракон, перетягивая на себя внимание родственников.

Правда, в голосе Адриана той самой радости было три балла из десяти. Не ладят они, сразу видно. Терпят друг друга только ради Лиэлль.

Благородные господа сразу забыли обо мне, сосредоточившись на герцоге Райоле. Лиэлль быстро заскучала от разговора взрослых, поэтому принялась глазеть на новый цирковой номер. Мужчина подбрасывал миниатюрную девушку, и в полете та выполняла немыслимые акробатические трюки. Стоило представить себя на ее месте, я сразу ощутила боль в спине и услышала скрип позвонков.

Вот бы на празднике находилось больше ровесников моей маленькой подопечной. Из детей я насчитала двух мальчиков лет девяти — зажатых, бледных, с белыми воротничками, которые буквально душили высокородных отпрысков знатных родов.

А вот девочкам было от двенадцати до пятнадцати. Одни шушукались по углам, другие жались к юбкам матерей. Лиэлль не проявляла к ним никакого интереса, впрочем, как и они к ней. На вручении подарков все общение закончилось.

— Госпожа Элени, вам нравится? — спросила Лиэлль с наивным восхищением, когда у акробатки за спиной развернулись крылья из тонкой огненно-рыжей материи и затрепетали на ветру.

— Конечно, мне все нравится, — согласилась я, отмечая, что малышка выглядит какой-то нервной.

Глаза блестят от избытка впечатлений, щеки цвета спелых помидоров. Она громко разговаривала и хохотала, не стояла на месте, все время дергалась и хотела куда-то бежать.

Я коснулась ладонью потного лба девочки и убрала прилипшие к коже тонкие светлые волоски.

— Милая, кажется, у тебя поднялась температура, — произнесла с тревогой.

— Что-что? — Лиэлль пыталась перекричать царивший шум и гам.

Нет, мне такая вечеринка решительно не нравится. У ребенка, можно сказать, переходный период, а тут вокруг целая толпа беснуется. Это сильная нагрузка на неокрепшую нервную систему, да и мало ли, какие вирусы гости притащили с собой.

— У тебя жар, — сказала я громче, наклонившись к уху девочки. — Давай найдем мэтра Ориона и отдохнем.

Хотелось как можно скорее убраться отсюда и увести Лиэлль. От блеска нарядов рябило в глазах, от гула голосов закладывало уши, а от духоты кружилась голова. Если даже мне стало дурно, каково тогда маленькой девочке?

Но внезапно Лиэлль заупрямилась. Вырвала ладонь из моих пальцев, надулась и топнула ножкой в атласной туфельке.

— Не хочу уходить!

Я положила руки ей на плечи и ласково погладила.

— Мы вернемся, только для начала ты немного отдохнешь, идет?

Может, недаром Адриан тревожился и чувствовал неладное? Сказывалась драконья и отцовская интуиция?

Но Лиэлль была непреклонна. Она скрестила руки на груди, словно хотела от меня защититься. Ее взгляд был устремлен в центр зала, где разыгрывалось представление. Трое мужчин в длинных алых плащах и масках держали в руках горящие факелы. Артисты синхронно выдохнули горючую жидкость, заставив пламя взлететь тремя длинными языками.

А следом произошло то, чего никто не ожидал. Под ногами Лиэлль вдруг загорелся пол. Жидкое пламя поползло в разные стороны золотыми ручейками. Раздался пронзительный визг, и люди шарахнулись прочь.