– Так он умер от болезни или от укуса змеи? – решил он уточнить.

– Он заболел и пошел пешком в больницу, а по дороге его укусила змея. Мой брат нашел его три дня назад и привез похоронить. Увидел, что Элоге тоже болен, и отвез его в больницу, – на одном дыхании пояснила женщина.

Теперь Науму все было ясно, кроме одного – где искать брата этой женщины.

– Твой брат живет в Зухугу? – поинтересовался он.

Женщина покачала головой.

– Он приехал из Лихото.

– Ты тоже из деревни Лихото?

– Нет, мы раньше жили в Лихото, но когда туда пришли бандиты из группировки «антибалаки», то мы бежали оттуда. Я не очень быстро бежала, и меня поймали. Меня взял в жены Мбомбо. Он тоже участвовал в нападении. Я была его трофеем.

Рассказывала о своей жизни двадцатилетняя женщина так просто, словно все, что произошло с ней, было естественным и нормальным явлением. Впрочем, так оно и было на самом деле. Большинство населения было безграмотным и жило все еще по законам своих предков, поклонявшихся языческим божествам. Замуж девушки, а практически девочки, выходили рано, лет в двенадцать – четырнадцать, и порой не за молодых людей, а за стариков. Так что судьбу Эсти, так звали женщину, вполне можно было считать нормальной для Центральной Африки.

– Брат отвез твоего сына и больше не появлялся? – решил спросить на всякий случай Наум.

Женщина улыбнулась.

– Приезжал сегодня утром. Привез муки и другой еды. Много привез. Теперь мои дети не будут голодать, – сказала она.

– Он украл эти продукты! – не удержавшись от эмоций, воскликнул Наум. – Теперь будут голодать другие дети. Он взял продукты жителей Бангао.

Женщина молчала и только с любопытством смотрела на Наума. Она наверняка так ничего и не поняла из его высказываний. Главным для этой бедной женщины, оставшейся с четырьмя маленькими детьми одной, без мужа, было то, что ее дети не умрут с голоду. По крайней мере, не умрут в этом году. До чужих детей ей не было никакого дела. И это ее непонимание ситуации для Наума было самым страшным. Но что он мог поделать? По всей стране было одно и то же – дети голодали, бандиты нападали, убивали и грабили. А ведь были еще синдикаты, которые делили между собой народное достояние – рудники с золотом, ураном и другими ценными ископаемыми. Уж они-то точно не голодали, поскольку продавали ворованные ценности за границу.

– Вам нужно будет через пару недель забрать сына из больницы, – не зная, что еще сказать, произнес Наум. – Он не умрет, он уже поправляется.

Эсти кивнула в знак благодарности.

– Я попрошу соседа сходить за ним.

– Где я могу найти твоего брата? – спросил Наум.

– Я не могу этого сказать, – пожала плечами женщина. – Он не живет с родителями, и у него нет семьи. Брат вольный, как гепард в саванне. Он воин и защитник бедных, – с гордостью произнесла она.

– Да уж, защитник, – хмуро усмехнулся Наум. – Забирает еду у одних бедняков, чтобы накормить себя, свою банду и бедных родственников заодно. А других обрекает на голод и смерть.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел в буш[1] ночевать. В кустарнике он накидал себе веток на землю и лег на спину. Небо темнело быстро, и на нем стали уже появляться первые звезды, когда Наум услышал шорох. Достав пистолет, он приподнялся на локте.

– Эй, ты спишь? – раздался неподалеку голос Эсти.

– Нет, не сплю, – отозвался Наум. – Ты что это ходишь тут по ночам?

– Я принесла тебе лепешку и козьего молока, – ответила женщина. – Я видела, что ты не ушел из деревни, и решила принести тебе поесть.

– Мука – ворованная, и я не стану есть лепешку из нее, – сказал Наум, отодвигая руку женщины, протягивающей ему хлеб.