Элиот совершенно точно знал, как назывались эти "зерна". И "достать" их было не проблемой — кунжут продавался на каждом шагу. Просто он не хотел вспоминать о посыпанных крохотными семечками крекерах в виде морских коньков, рассыпанных по столу.

— Спасибо, — поблагодарил Юмус и принял у него из рук увесистый пакет. — Чаю?

— Да! — Элиот обрадовался весьма искренне. В его голове немедленно замелькали картинки типичного дня типичного охранника спецобъекта: Юмус повидал их уже немало, и у всех утро начиналось почти одинаково: с долгой дороги до Офицерата — более чем скромная зарплата не позволяла жилье в центре города, — обильнейшего завтрака, полигона и не менее долгой дороги на рабочее место: до бункера еще и от города ехать было прилично.

Вторым, полустертым слоем воспоминаний были другие дни: они начинались с завтрака. Может, не такого обильного, но неизменно вкусного. А за ним шло неспешное чаепитие с кривоватыми, но очень вкусными булочками.

В такие дни были и просмотры фильмов, и беседы ни о чем, и долгие блуждания по магазинам. Пару раз Юмус натыкался на картинки из отделов детских товаров. Покупок там не совершалось, но вслед за ними непременно были жаркие до смущения эмоции.

— А у меня даже есть кое-что к чаю! — Юмус улыбнулся, переключая внимание Элиота на себя. В его голове собственный образ был весьма приятным: через его призму Юмус видел себя улыбчивым и красивым.

А потому было совсем не жалко сорвать наконец-то с ветки апельсин и разрезать его под восхищенным взглядом Элиота.

— Это все новые лампы! — объявил тот, убедившись, что апельсин зрелый и сладкий. — Ты и сам прямо подзагорел, — он обвел пальцем лицо.

— Да, с ними гораздо лучше, — согласился Юмус.

Он знал, что на обеспечение работы бункера тратятся огромные деньги. Тут даже не надо было читать мысли — Юмус просто был осведомлен о ценах. И он по-настоящему ценил труд инженеров и техников, старающихся обеспечить ему максимально возможный комфорт. В конце концов, им приходилось проводить смену обстановки, сохраняя тишину, и работать по ночам.

Единственным помещением бункера, где никогда ничего не меняли, был рабочий кабинет Юмуса. "Допросная номер один" — так он значился в ведомостях Офицерата. "Дверью в Ад" его негласно называли все жители Хаордии.

— И хорошо, а то в Паоме под зонтиком ходить пришлось бы, — улыбнулся Элиот и тут же испуганно уставился на Юмуса, увидев его удивление.

“Ему не сказали!” — промелькнула в голове чужая паническая мысль.

— Не сказали что? — мягко переспросил Юмус — делать вид, что он не прочитал мысли, было глупо, так как именно об этом уже успел подумать Элиот.

— Наверное, позже пришлют сообщение, — Элиот явно пытался как-то сгладить неловкость. — Ты же меня не выдашь? Хотя чего там, я мог бы и не говорить ничего... — он вздохнул. — Ты завтра вылетаешь в Паому, в командировку. У них там какой-то масштабный эксперимент, а своего мозгоправа А1 нет.

Впервые в жизни Юмусу отчаянно захотелось покопаться в чужих мозгах. Командировка в Паому? На каких условиях? Кто будет в сопровождении?..

— И долго ты будешь от меня отдыхать? — поинтересовался Юмус, стараясь скрыть волнение.

— Нам всем оформили отпуска на четыре недели, — Элиот понял, что выволочка за словесную несдержанность ему не грозит, и расслабился. — Только я попросил вместо отпуска мне временный перевод дать. Сам знаешь, не особо я люблю это дело.

Юмус знал. Бездействие для Элиота было хуже наказания: после того, что случилось с его женой, триггером могло стать даже упоминание несчастного кунжута, а одиночество еще больше это усугубляло.