При этом и мой второй советник, и мой секретарь тоже поглядывали на нее с одобрительным интересом.

Ррашшард, Рремшшург и Рридфферт… Ладно, первого она недоизнасиловала, второй — знатный ловелас, но мой секретарь всегда был просто кремнем, а тут даже шутить начал. Как я понимаю, арахнидов привлекает то же, что и меня — полное совпадение поведения, чувств и мыслей.

Когда Царреш и его жена скрылись в направлении портала на Радужную долину, я тихо подкрался к девушке, наклонился, почти прикасаясь к заостренному ушку губами, и прошептал:

— Не составите мне компанию за вечерним чаем, леди Диндэниэль?

Леди вздрогнула от неожиданности, затем оглянулась, увидела меня и едва заметно улыбнулась. Причем действительно улыбнулась, хотя только что грустила.

— Почему бы и нет? А пирожные у вас есть? — поинтересовалась она, а ее настроение почему-то еще больше улучшилось.

— Вы какие предпочитаете? Фруктовые или нормальные? — Я тоже улыбнулся, потому что ее положительные эмоции действовали на меня как… гномий самогон. Опьяняя и даря какую-то странную легкость. Понимание, что я могу творить все, что мне вздумается. И не потому, что я великий и ужасный морра арргросс, а просто потому, что… сейчас будет весело. Как в далеком прошлом.

— А нормальные в вашем понимании — это шоколадные? — Спросив, она словно прислушалась к своим словам и тут же уточнила: — Здесь есть шоколад?

— Конечно, есть, — кивнул я, чувствуя дикое желание скинуть лет так двести, устроить огненный фейерверк в саду, искупаться в королевском фонтане... — Нормальные — это те, в которых есть тесто, а не тонкая прослойка, чтобы фрукты не на тарелке лежали. Вы предпочитаете размазывать по тарелке шоколад?

— Нет. — Она тоже еще больше оживилась. Очевидно, мы оба действуем друг на друга как усилители детства в заднице и старческого маразма в голове. — Я предпочитаю такие пирожные, которые похожи на пирожные, а не на кисель с фруктами. Ради них я даже готова забыть о том, что у меня сейчас уже ноги отвалятся!

Тоже мне, придумала причину, словно мы на танцы собираемся…

— Я приглашаю вас не в фуршетный зал, а к себе в спальню, полюбоваться чудесной лепкой на моем потолке и прекрасной хрустальной люстрой. Уверен, вы такой еще не видели. — Ухмыльнувшись, я замер, стараясь не пропустить эмоциональную реакцию.

Ни бурной радости, ни расчетливого предвкушения. Лишь тяжкий вздох и картинка-воспоминание о прошлом вечере, а потом хитрая улыбка:

— Надеюсь, кровать у вас мягкая? Берег, камыши, комарики — это очень романтично, но иногда я предпочитаю традиционные удобства.

— Вам понравится, — уверенно объявил я и, подхватив даму под руку, направился в сторону своих апартаментов.

— Ну что же, пойдемте... проверим вашу люстру. Только шоколад — обязательно! — выпалила она уже на ходу и рассмеялась.

— Да, насчет шоколада я уже распорядился, не волнуйтесь. Принесут в кастрюле и с поварешкой... — хмыкнул я, потому что действительно уже успел ментально передать первому встречному арахниду, что желаю на ужин.

Услышав эту фразу, леди споткнулась, чуть не полетела по лестнице вниз, испуганно ойкнула, затем уткнулась мне в грудь и рассмеялась. У нее в голове при этом была совершенно четкая яркая картинка нас двоих, нарисованных не очень умелым художником, как-то… ярко, не совсем пропорционально, но в принципе узнаваемо. Мы сидели возле огромной кастрюли с двумя поварешками в руках, по уши измазанные в шоколаде.

И вдруг мы зашевелились, стали драться поварешками, бегать друг за другом и обливаться шоколадом, отнимать друг у друга эту кастрюлю… потом я… нет она… Так, я не понял, получается, что мы теперь не только вместе смотрим эту странную картину, но еще и вдвоем ее оживляем?