Ксюша сжала зубы, вспоминая неприятное прошлое, которое хотелось забыть, но оно продолжало настойчиво всплывать в памяти яркими, обрывочными эпизодами. Перед глазами вспыхнул еще один.

Солнце ослепительно светит в глаза, заставляя щуриться. Игорь кажется нечетким темным пятном, а не человеком, с которым она когда-то связала свою жизнь.

– Заканчивай уже свои манипуляции, дурища, – Бывший муж впивается в плечи и встряхивает ее так, что волосы падают на лицо. В его руках она чувствует себя безвольной тряпичной куклой.

– Ты бросил меня и дочь, – швыряет ему в хитрую физиономию. Усилием воли вырывается из цепкой хватки и отступает на шаг. – Полгода не появлялся, а теперь требуешь видеть Аленку каждый день. То, что я не хочу с тобой общаться, это, по-твоему, манипуляция?

– Мне все равно, что ты там хочешь. Алена – моя дочь. Нравится тебе или нет, я буду с ней общаться. И то, что я вас бросил, – вранье. Все это время я жил рядом, это ты меня не замечала.

Ксюша задыхается от его наглости. Во взгляде, направленном на нее, читается абсолютное безразличие. Есть она рядом или нет, жива, мертва – плевать. Так смотрят на столбы, заборы, бордюры. В тот миг Ксюша ясно поняла, что это конец. Безвозвратный и неотвратимый. Хотя ветер хлещет по лицу так же, как и в день его предательства, только сейчас ее не душат слезы. А раны на сердце понемногу затягиваются, превращаясь в рубцы.

– Прости, что не кланялась тебе в ноги, когда видела вас с «лю», – горько усмехается Ксюша и даже шутливо отвешивает поклон. – То, что ты жил рядом, никак не оправдывает тебя. Ты не стремился видеться с дочкой и никак не поддерживал нас финансово. Тебе было все равно, что ест твоя дочь и ест ли вообще.

– Ну вот и первые упреки пошли! – недовольно бубнит он. – Только не надо мне тут рассказывать, что вы пухли от голода. Вон, новую сумку себе купила. Значит, есть деньги. Голодранкой не ходишь. Еще и в нерезиновую собралась. Ну так оставь Алену и дуй одна. А то мне видеть ее будет проблематично.

– Ты сказал, что тебе все равно, что я хочу, вот и мне все равно, что хочешь ты!

Именно этой фразой собирается закончить бессмысленный разговор и уйти, но Игорь вдруг хватает за локоть и сильно сжимает руку.

– Не в твоих интересах ссориться со мной, – шипит прямо в ухо. – Я за эти полгода все обдумал. Нам проще договориться, так будет удобно и тебе, и мне. Я помогаю деньгами, ты даешь мне видеть Аленку, и все в выигрыше.

– У тебя всегда все просто, – Ксюша дергается, но пальцы бывшего мужа держат слишком крепко.

– А зачем усложнять. Хочешь спонсора себе найти, пока грудь не обвисла, – вперед, но дочь пусть тут будет. Я не буду ездить туда-сюда, чтобы ее увидеть.

Он сам ее отпускает. Ксюша, морщась от боли, начинает растирать затекшую руку.

– Как ты себе это представляешь? Я – там, она, маленькая – здесь. В чем проблема отпустить ее со мной, не пойму?!

– Родители пусть воспитывают.

– У меня брат инвалид! Мне теперь на них ребенка повесить?!

– Ну ты же мне не хочешь ее отдать. Подруга говорит, что готова вместе со мной дочу воспитывать, а тебе она мешает. Из-за нее не можешь уехать, куда тебе надо. Только запомни: я к своему ребенку никого не подпущу, у Алены только один отец – я. Она не только твоя дочь, но и моя, и права у меня есть.

Много ругательных слов вертится у нее на языке, но Ксюша лишь раздраженно отмахивается от него. Бесполезно что-то доказывать этому человеку. Это как пытаться докричаться до глухонемого.

Возвращается домой вся в слезах. Хоть и прячет заплаканное лицо, мама все равно замечает и сразу подступает с расспросами. Не в силах держать груз в себе, Ксюша решает выговориться.