Втроем они уселись в углу, чтобы обсудить свои дальнейшие действия. Одно они знали точно: весь этот путь был проделан не для того, чтобы присоединиться к обреченному на провал восстанию.

– Сумасшедшие, – сказал Джеза, будто орехи, перебирая десяток пуль. – Все патроны разного калибра, нет даже двух одинаковых. Что они думают делать – плеваться в русских пулями?

Он поднялся и вышел, чтобы попробовать сориентироваться на местности.

Дьердь и Анико переглянулись. Впервые за несколько дней они остались одни.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Мне страшно. Надеюсь, у нас все получится.

Она сжала его руку.

– Не волнуйся, – сказал он. А затем, через несколько минут, добавил: – Кстати, что ты сказала матери?

– Знаю, ты будешь смеяться, но в другое она не поверила бы. – Она слегка улыбнулась. – Я сказала, мы уезжаем, чтобы пожениться.

Он устало улыбнулся и пожал ее руку.

– Может, это окажется правдой, Анико.

– Ты серьезно, Дьюри?

На мгновение он задумался, а потом ответил:

– Иначе зачем бы я брал тебя с собой?

Обессиленные, они оба молча сидели, опершись о стену.

Через несколько минут Анико грустно сказала:

– Интересно, что сейчас происходит в Будапеште.

– Ты должна заставить себя не думать о таких вещах, – ответил он.

Она кивнула, но, в отличие от Дьердя, не могла так легко избавиться от подобных мыслей.

Наконец появился Джеза.

– До Австрии всего несколько километров через тот самый лес. Если уйдем сейчас, к ночи будем там.

Дьердь взглянул на Анико. Она молча встала.

Снова пошел сильный снег. Крупные и тихие белые хлопья. Все трое быстро промокнут и замерзнут. В легкой обуви было даже хуже, чем босиком.

Но они были не одни. Каждые несколько минут мимо проходили группы людей, семьи с детьми. Кому-то они просто кивали, с другими обменивались той скудной информацией, что у них имелась. Да, мы думаем, что к границе туда. Да, мы правда слышали, что пограничников там почти не осталось. Нет, мы не видели ни одного русского солдата.

В глубине леса попадались ямы-ловушки, из которых угрожающе торчали пулеметы. Это были засады пограничного патруля, судя по всему, пустые. Во всяком случае, так они надеялись. Они просто двигались вперед, страшась, что сзади может внезапно раздаться пулеметная очередь.

Свет зловеще отражался от снега. Вдалеке зарычала собака. Беглецы, будто парализованные, замерли на месте.

– Патруль? – в панике прошептал Джеза.

– Откуда мне знать, черт возьми? – бросил в ответ Дьердь. Пару секунд спустя на тропинке появился мужчина с немецкой овчаркой, но ничего страшного в этом не было – просто местный житель, выгуливающий собаку. Они двинулись дальше.

Не прошло и пяти минут, как лес закончился и они вышли на холм, который, судя по всему, возвышался над австрийской границей. Им было видно, как одетые в шинели солдаты останавливали у пропускного пункта транспорт, разговаривали с людьми, спрашивали документы. Некоторые автомобили пропускали, других заворачивали назад.

– Что ж, вот мы и пришли, – объявил Джеза, и в его усталом голосе прозвучала нотка ликования.

– Ага, – с кривой улыбкой отозвался Дьердь, – теперь нам осталось лишь пройти мимо патруля. Кто умеет летать?

– Стоять, руки вверх! – раздался незнакомый голос.

Они обернулись и увидели двух мужчин в форме. У одного из них был пулемет.

Черт, пограничный патруль!

– Вы, случаем, не на пикник в Австрию?

Никто не ответил, ни Дьердь, ни Джеза, ни Анико – они онемели от безысходности. У второго патрульного была рация, по которой он теперь связывался со штабом.

Зная, что терять им нечего, Дьердь из отчаяния попытался использовать дипломатичный подход.