– В таком случае, Дики, – прервал Эндрю мечтательную речь своего друга, – нам лучше поскорее поднять это барахло в комнату. Если Клиффи увидит нас здесь с твоей кушеткой, тебе придется демонстрировать ее прелести всему курсу.

– Как будто я откажусь, – с напускной бравадой ответил Ньюэлл, быстро добавив: – Ладно, потащили наверх. Мы с Энди понесем диван. Справишься с креслом в одиночку, Уигглсворт? – обратился он к самому крупному парню из их троицы.

– Одной левой, – коротко отозвался высокий спортивный Майк, тут же вскинул огромное кресло над головой, словно гигантский шлем для регби, и потопал вверх по лестнице.

– Вот идет наш могучий Майк, – съязвил Нью-элл, – будущий великий игрок университетской команды и первый выпускник Прекрасного Гарварда, которого пригласят в кино на роль Тарзана.

– Тут всего три лестничных пролета, ну пожалуйста, ребята, – умолял Дэнни Росси.

– Слушай, приятель, в нашу задачу входила простая доставка этой штуковины. Ты не предупредил, что придется переть это наверх. Фортепиано мы всегда поднимаем на грузовых лифтах.

– Да ладно вам, – продолжал взывать Дэнни, – вы же сами знаете, что в гарвардских общежитиях таких нет. Ну что вам стоит поднять его всего на три лестничных пролетика в мою комнату?

– Двадцать баксов, – ответил один из амбалов.

– Да вы что?! Я за чертово фортепиано отдал всего тридцать пять!

– Выбирай, дружище, – либо платишь, либо будешь распевать под дождем[26].

– Но я не могу потратить на это двадцать баксов, – заныл Дэнни.

– Что ж, значит, плохи твои дела, гарвардский мальчик, – пророкотал в ответ самый разговорчивый из двоих, и грузчики ушли.

Сидя на ступеньках у входа в Холуорти, Дэнни несколько минут раздумывал над своей проблемой. А затем у него родилась идея.

Он поставил перед фортепиано колченогий стул, поднял крышку своего древнего инструмента и начал осторожно, а потом все более уверенно возвращать пожелтевшие клавиши к жизни, наигрывая мелодию «The Varsity Drag» 27.

Погода стояла замечательная, все окна, выходящие в Гарвард-ярд, были распахнуты настежь, так что скоро вокруг Дэнни собралась толпа. Некоторые первокурсники даже бросились танцевать, готовясь к покорению Рэдклиффа и сражениям на других важных в этом обществе полях боя.

Играл он бесподобно, а его сокурсники искренне радовались тому, что среди них обнаружился такой талант. «Этот парень – настоящий Питер Неро[27]», – заметил кто-то. Наконец Дэнни закончил. Точнее, думал, что закончил. Все зааплодировали и начали просить его сыграть еще. Тогда он стал играть по запросам своих зрителей самые разные мелодии, вроде «Танца с саблями» и «Трех монет в фонтане».

Однако вскоре в толпе появился университетский полицейский. Именно на это Дэнни и рассчитывал.

– Эй, ты! – заорал ему полицейский. – Не положено посреди Гарвард-ярда играть на фортепьяне. Этот вот инструмент должен стоять в общежитии.

Первокурсники неодобрительно загудели.

– Ребята, – обратился Дэнни к своей восторженной аудитории, – почему бы нам не занести фортепиано ко мне в комнату? Тогда я смогу играть для вас весь вечер.

Раздались радостные крики, и шестеро крепких парней с готовностью подхватили инструмент и потащили его к лестнице.

– Да, и еще! Чтоб никакой музыки после десяти, не забывайте, – предупредил страж порядка. – Таковы уж здешние правила.

Снова раздался свист и недовольное ворчание. Дэнни Росси вежливо ответил:

– Разумеется, сэр. Обещаю, что буду играть только до ужина.

Несмотря на то, что у него не было возможности переехать куда-то из каморки, в которой он жил, пока учился в школе, тем не менее Тед Ламброс провел большую часть дня, покупая все необходимое в магазине «The Coop» 28.