Он не был амбициозен.

Двадцатого сентября, в шестом часу утра, к обшарпанному вокзалу в центре Бостона прибыл автобус «Грейхаунд» и выпустил из своих дверей, среди прочих пассажиров, уставшего Дэниела Росси. Его одежда совершенно измялась, а рыжеватые волосы растрепались. Очки и те оказались залапаны после путешествия через всю страну.

Он покинул Западное побережье три дня назад с шестьюдесятью долларами в кармане, из которых потратил всего восемь. Он едва не умер с голоду в этой долгой поездке.

Из последних сил дотащил свой единственный чемодан (с парой рубашек и партитурами, которые изучал по дороге) до метро и доехал до станции «Гарвардская площадь». Сначала он поплелся на Холуорти, дом 6, в общежитие для первокурсников, расположенное в Гарвард-ярде, потом постарался как можно быстрее зарегистрироваться, чтобы вернуться в Бостон и перевестись из калифорнийского филиала Союза музыкантов в местное отделение.

– Особо не надейся, парень, – предупредила его секретарь. – У нас миллион безработных пианистов. Если честно, сейчас работа есть только для «священных» клавиш. Господь, видишь ли, хотя бы выплачивает профсоюзный минимум. – Ткнув пальцем с кроваво-красным маникюром в доски объявлений, она с кривой улыбкой добавила: – В общем, выбирай себе религию, малыш.

Внимательно изучив все листочки с предложениями работы, Дэнни вернулся к секретарше с двумя из них.

– Вот эти мне бы отлично подошли, – сказал он. – Органист в церкви Малдена, вечером в пятницу и утром в субботу, и еще с утра по воскресеньям в Куинси[16]. Туда еще никого не взяли?

– Иначе бы их не было на доске, парень. Но думаю, тебе ясно, что так ты заработаешь себе не на хлеб, а скорее на пачку крекеров.

– Ага, – ответил Дэнни, – но мне пригодится каждый цент. А танцы по субботам тут часто устраивают?

– Ну надо же! Да ты, похоже, на все готов ради денег. Содержишь большую семью или вроде того?

– Нет. Я поступил в Гарвард, и мне надо как-то платить за учебу.

– И почему же эти кембриджские богатеи не дали тебе стипендию?

– Долгая история, – пробормотал Дэнни. – Но я был бы рад, если вы будете иметь меня в виду. В любом случае, я еще зайду.

– Не сомневаюсь, малыш.

Предыдущим днем, около восьми, Джейсон Гилберт-младший проснулся в Сайоссет на Лонг-Айленде.

Казалось, что в окна его комнаты солнце всегда светит ярче. Может, оно просто отражалось от бесчисленных сверкающих наград?

Он побрился, надел сорочку от «Лакост», а потом отволок чемоданы и многочисленные футляры с ракетками для сквоша и тенниса к своему автомобилю «Меркури» 1950 года выпуска с откидным верхом. Джейсон дождаться не мог, когда наконец взревет мотор его спортивного купе и он помчит по Пост-роуд – он собственными руками переделал любимую машину, увеличив ее мощность, и даже добавил выхлопную трубу из двойного фибергласа.

Вся семья Гилбертов в полном составе, – мама, папа и Джули, а также экономка Дженни и ее муж садовник Максвелл, – вышли его проводить.

Джейсона целовали, обнимали, а отец не преминул выступить с кратким напутствием.

– Сын, я не стану желать тебе удачи, ты в ней не нуждаешься. Твоя судьба – всегда быть первым, и не только на теннисном корте.

Слова отца произвели противоположный желаемому эффект, хотя Джейсон этого не показал. Ему уже было не по себе из-за отъезда и перспективы проверки характера в среде настоящей элиты своего поколения. И теперь, когда отец напоследок напомнил о возлагаемых надеждах, нервы у Джейсона вконец сдали.

Впрочем, его мог бы утешить факт, что в тот день восторженная речь его отца сотни раз эхом повторялась сотнями других родителей, отправляющих своих уникально одаренных отпрысков в город Кембридж, штат Массачусетс.