Он внимательно прислушался. Хор пьяных голосов то возникал, то резко стихал, когда дверь паба захлопывалась со стуком. Пели там что-то похожее на «Балладу о Колине Эверси».

Томми повернула ключ в двери, и та со скрипом отворилась. Она поманила Джонатана, и он вошел внутрь. Дверь захлопнулась за ним с каким-то безвозвратным звуком.

– Пора доставать пистолет?

– Не глупите! – рассеянно ответила Томми.

Зажженная лампа дожидалась их на крюке за дверью. Томми взяла ее и по узкой деревянной лестнице стала быстро спускаться вниз. Джонатан пошел следом, держась руками за стены для равновесия. Они миновали короткий узкий коридор и оказались на пороге небольшой, красиво обставленной комнаты, освещенной огнем, потрескивавшим в камине.

Удивленный Джонатан замешкался на пороге. В комнате было светло и тепло, элегантность ее убранства вызывала в памяти изысканные линии бокальчика для коньяка. У стены, как ласковая кошка, выгнувшая спинку, стоял диванчик с бархатными простеганными сиденьями кораллового цвета. На полу лежал ковер, по кремовому и коричневому полю которого шел узор из цветов и абрикосов. Шторы из тяжелого бархата все того же кораллового цвета были плотно задернуты. Мебель, судя по всему, подбирали тщательно. Джонатан определил, что это Чиппендейл. Перед камином стоял французский экран, отчего свет в комнате был приглушенным. Дальняя стена казалась какой-то необычной, словно была оклеена черно-белыми обоями.

Джонатан вздрогнул. Чертова стена… шевельнулась.

Он вдруг подумал, что, возможно, пощечина Филиппы как-то отразилась на его умственных способностях. Потом с облегчением расслабился, потому что сообразил – это не стена.

То был мужчина. Из того сорта людей, которых легко можно принять за стену.

Лысой головой, которая блестела, будто фарфоровая, он почти упирался в потолок. Лоб пересекали четыре морщины, как нотный стан. Его плечи были шириной с диванчик, а в обхват мужчина был таким, что казалось, будто он уже проглотил такой же диванчик. В ухе золотом сверкнула серьга, прямо как у пирата.

На нем была черная с белым форма дворецкого без единого пятнышка.

– Добрый вечер, Резерфорд.

– Позвольте вашу накидку, мисс Томми. И ваш плащ, сэр.

Он низко поклонился Джонатану. Голос у него был… Так говорил бы бог Посейдон, подумал Джонатан. Откуда-то из глубины. Словно голосу требовалось преодолеть мили и мили, чтобы достичь поверхности. Джонатан застыл в восхищении тем, что за создание представлял собой этот человек. Он медленно повернулся к нему спиной, чтобы Резерфорд деликатно помог ему снять плащ. Джонатан продолжал наблюдать за ним через плечо.

Дворецкий аккуратно положил верхнюю одежду на спинку диванчика.

– Резерфорд, не могли бы вы подать нашему гостю… – Она повернулась к Джонатану.

– Эля, если есть.

– Два эля, пожалуйста.

– Резерфорд – это настоящее имя? – Шепотом спросил Джонатан, когда тот вышел в соседнюю комнату. Его одолевало любопытство по поводу всего, что находилось в этом помещении.

– Нет. Но нам нравится так называть его. Можно назвать его либо так, либо Душителем. Говорят, он отлично управлялся с подобными делами. Хотя, признаюсь, я этого ни разу не видела.

Какая прелесть!

– Наверное, потому что в ту минуту вы просто отворачивались?

– Уверена, что это сказки, – фыркнула Томми. – Он мягкий, как бланманже.

– Да. Я уверен, его настоящее имя Парсифаль.

Томми засмеялась.

– Он ваш слуга?

– Нет, он друг, который живет… поблизости. И который при случае помогает мне. Он особый друг моей матери.

– Вашей матери? Испанской принцессы в изгнании?