Через три часа, вместо того чтобы увидеться с Аргоси в «Уайтсе», Джонатан стоял перед театром «Халф мун» в Ковент-Гардене.

Уж если он приговорен и от этого не отвертеться, тогда что ему терять?

Итак, Джонатан стоял на улице в одиночестве, если не считать пары алкоголиков и нескольких крыс, сновавших туда-сюда, точно занятых каким-то серьезным делом. В здании театра не светилось ни огонька. Складывалось впечатление, что его уже давно заколотили досками и бросили. Через улицу от Джонатана работала пивнушка. Время от времени оттуда доносились шум, гам и пьяные выкрики. Равнодушная проститутка поинтересовалась, не хочет ли он пойти с ней. Джонатан вежливо отказался.

Луна засияла ярче. Ночная стража оповестила о наступлении полночи. А Томасина де Баллестерос так и не появилась.

– Идите сюда.

О господи!

Еще секунду назад ее не было, и вот она тут.

Томми увидела, как он невольно вздрогнул, и тихо засмеялась.

– Считайте, что вам повезло – я в вас не выстрелил.

– Нужно быть более бдительным, мистер Редмонд, если хотите оказаться мне полезным.

На ней снова была черная накидка, но легкую хрипотцу в голосе ни с чем нельзя было спутать. Зрение у нее все-таки было, как у кошки, потому что Томми быстро повела его какими-то аллеями, узкими проулками, потом через темный парк. Они остановились у лестницы, поднялись по ней на крышу какого-то здания, перешли на крышу соседнего, по другой лестнице спустились вниз. Джонатан мог поклясться, что они проделали такой же путь назад.

– Это такая хитрая уловка, чтобы меня запутать, а потом освободить от кошелька? Аргоси ведь не шутил, когда сказал, что меня лишили содержания. Неужели можно угробить человека за два фунта? Потому что у меня больше ничего нет.

– Об этом я даже не мечтаю. Вы бы прежде пристрелили меня.

– Это да.

Томми свернула налево в узкую улочку.

– Вы ужасно хрупкая, мисс Баллестерос, чтобы одной ходить по Лондону в такое время.

– Предлагаете защиту?

– Нет.

– Покровительство? – Предостережение прозвучало в ее голосе.

– Господи, нет! Это просто наблюдение.

– У меня много друзей по всему Лондону, которые находятся при деле… в любое время суток. Они узнают меня по крикам и тут же примчатся на помощь, если потребуется.

Несколько шагов они прошли в молчании.

– Вы все пытаетесь решить, шучу ли я, ведь так, мистер Редмонд?

– К сожалению, я почти уверен, что по крайней мере часть из того, что вы сказали, – правда.

– Умен и хорош собой, – сухо заметила она, резко свернув направо, а потом почти сразу – налево.

Разве кто-нибудь может с уверенностью сказать, что знает, как свои пять пальцев, многочисленные запущенные и грязные боковые улочки, которые впадают в главные транспортные артерии Лондона? Вот Томми явно знала. В следующем проулке какой-то пьяница, привалившийся спиной к стене, окликнул ее.

– Привет, Томми.

– Привет, Джаспер.

Что совсем не обнадеживало.

– Это действительно необходимо? – проворчал Джонатан. – Ходить кругами, чтобы добраться до вашего логова.

– Терпение! Конспирация для меня – это все, мистер Редмонд. И с чего вы решили, что мы ходили кругами? Это, возможно, был самый короткий путь до моего… логова. – Ей понравилось это слово, сообразил он.

И тут Томми остановилась перед обычной дверью высокого узкого непривлекательного дома, хотя в темноте все здешние дома казались таковыми. Джонатан предположил, что этот дом – жилой. В лавке, занимавшей первый этаж, было темно, на окнах ставни закрыты на ночь. Куда их занесло, один Бог знает, однако он почти не сомневался, что Томми специально описала с ним восьмерку вокруг Ковент-Гардена в последние десять минут, и сейчас они находятся в каких-нибудь нескольких футах от того места, откуда начали свой поход.