Одно единственное слово и я цепенею в руках мужчины, как кролик в свете фар. Несмотря на то, что лежу камушком, ощущаю, как внутри бежит по венам со скоростью света, кровь. Сердце не ровными, глухими и тяжёлыми ударами бьёт в груди.

Больно…

-Тише, Рыжик, дыши. Он же не здесь.

Стараюсь выровнять дыхание. Времена, когда думала только о себе, прошли, все мои заскоки теперь отражаются на маленьком эмбрионе внутри меня.

-Что он хотел? – просевшим голосом задаю вопрос и с замиранием сердца жду ответ.

-Если вкратце, то узнать всё ли с тобой нормально.

-Врёшь, - хмыкаю и улыбаюсь.

Тай – взрослый мужчина, нескромных, накаченных габаритов, прошедший войну и чёрт ещё знает что, а врать не умеет.

-Я просто вычленил самое главное, - горячий поцелуй в плечо, согревает и даёт уверенность. -Почему вы с ним в таких непростых отношениях?

О наших отношениях с Даниловой Дмитрием Юрьевичем знает вся больница. Но я старательно избегаю не только рассказов о них, но и о нём. Потому что для всех он – идол, бог, царь и так далее.

-Не бери больше трубку, - говорю резко вместо ответа.

Закрываю глаза, силой заставляю себя уснуть, но даже когда слышу мерное сопение Тая, не могу отключиться.

Ходить с гипсом неудобно, поэтому я, наплевав на совет травматолога, уже надела ортез. Аккуратно снимаю руку и выбираюсь на четвереньках с дивана.

Вздрагиваю, когда дверь открывается и радуюсь, что она не скрипит.

-Ты куда? Тебе отдыхать надо, Каролина Андреевна, - хмурится главврач. Он приходит к нам каждый вечер, проверить как идёт выздоровление.

-Я не хочу спать, - отдаю себе отчёт, что капризничаю, как ребёнок, но ничего поделать не могу.

Гормоны…

-У меня есть морковный кекс, будешь? – заговорщицки щурится и достаёт из кармана медицинского халата лакомство.

-И я хочу, - испугавшись, смотрим с Владиславом Юрьевичем на дверь. – Что? Если я не беременна, то нельзя?

-Можно подумать, я могу тебе отказать, дочь, - целует в щёку подругу и из другого кармана, словно волшебник достаёт ещё один. – Мама пекла.

-Передай ей привет и скажи, что я её люблю, - прячет кексы наши кексы к себе в карман.

-Сама бы и сказала. Как съехала, так забыла о стариках, - это Владислав Юрьевич конечно же, утрирует.

Несмотря на возраст выглядит он далеко не как старик.

Смотрю на них и в груди приятное тепло разливается. Она его называет папой, он её дочкой, хоть и не родные…Главврач благополучно женат уже более пятнадцати лет на матери Оли.

Без слов выходят оба за дверь, и буквально через пару минут подруга возвращается с креслом.

-Садись, - подмигивает. – Поедем пить чай с кексами в сад.

Сад – это терапевтическая комната, которой в основном пользуются психотерапевты и психологи. Периодически мы с Олей воруем ключи у охраны и в ночные смены пьём там кофе. Но кофе мне нельзя, поэтому сегодня только чай.

-Ты богиня, - плюхаюсь в кресло.

-Знаю. Только никому не говори, а то не дай бог решат мне пузико погладить, или пяточки.

-Не поняла?

-Ну как эти, знаешь…М-м-м…Как же их называют, - притормаживает, силясь вспомнить. – Такие толстенькие человечки, сидят по-турецки и им ещё надо что-то почесать, чтобы желание исполнилось. У них ещё четыре руки.

-Адибудда.

-Точно, будда! Но я не она.

-И он не она, - смеюсь впервые с момента аварии. – Будда мужчина. И женщина. Я не сильна в буддийском пантеоне, если честно.

-Я тоже.

Смотрю на вспыхивающие кнопки лифта и тихо радуюсь, маленькой прогулке и тому, что несмотря ни на что, все живы.

-Погоди секунду, никуда не уходи, - бросает Оля, исчезая в комнате медсестёр.