-Мне нечего сказать вам, майор.

Кроме Рафа и Джейка, если последний когда-нибудь узнает об этом. Интересно, что бы сделал Хеллингер, если бы это вдруг произошло?

-Это правда и только.

Меня оставляют одну. Я в пятнадцатый раз рассматриваю это ничем непримечательное место, не разрешая себе грустить, предаваться унынию, плакать, кричать и требовать ответов. Достаточно этой вспышки агрессии. Но может они этого и ждут? Слёз, а не этого всего?

Они ведь наблюдают за мной. Я слабая женщина, совершенно одна, нахожусь в положении, вокруг чужие люди и не видно даже какого-то намека на светлое будущее. Мне нужно плакать потому что во мне бродит гормональный коктейль и потому что эти жестокие люди терзают, кричат и угрожают.

“Неужели и правда отправят обратно?”

Чем больше я думаю об этом, тем больше признаю, что такая вероятность есть. Однако, я спокойна. Моя интуиция подсказывает мне, что все будет хорошо. Мне бы эту уверенность, когда мы мотались вдоль побережья.

-Мисс Дарресон.

Я поднимаю глаза, глядя на вошедшего в камеру Хогарта. Видно, что он спешил, а еще, что чем-то раздражен.

-Настала очередь хорошего полицейского? - откликаюсь я, растянув губы в приветственной улыбке.

9. Гл. - 4.3

Хоггарт кивает пока идет ко мне. Он не улыбается, не отвечает мне той же любезностью. Как всегда. Я уже не жду этого, просто в очередной раз отмечаю этот факт.

-Вы американцы такие самоуверенные.

Да. Мы такие и источник всех бед. Это я уже поняла.

-Вы англичане такие нудные, - парирую я.

-Вы стали дерзить.

-Я не люблю, когда на меня кричат. Извините.

-Почему?

Я дергаю плечом. Хочет знать и этот факт из моей жизни?

-Неприятные воспоминания из детства.

-Все дело в вашей матери? Она была больна.

Он листает свой планшет. Я не отвечаю.

-Энцефалопатия, верно? Приступы начались спустя три года после вашего рождения.

Хм. Значит они сохранили базы данных по несуществующему континенту.

-Это ведь, - он вновь смотрит в свои бумаги, даже не переворачивая их, - всегда сопровождалось криком и ругательствами.

Да. Она говорила все громче и громче. Позже, отец говорил что это из-за растущего напряжения в спинном мозге.

-Потом она стала принимать препараты, что сделали ее намного мягче.

Я вновь ощущаю прилив раздражения. К чему все эти вопросы? Зачем он дает понять что знает кое-что обо мне. Для чего все это?

-Она мертва?

-Да.

-Вы уверены?

-Да.

Она была монстром и убила папу. Перед глазами встает то самое кресло, его искусанные руки, лицо, лежащий револьвер на персидском ковре. Я вернулась много позже и уничтожила ту тварь, которая звалась моей матерью. Я подожгла квартиру, сделав свой дом их общей усыпальницей, вместе со всем, что было так дорого мне. Успела забрать мистера Сноу, но он как известно тоже канул в лету.

Дурацкий порыв, надо было выбрать что-то другое. Фотоальбом? Бумага не вечна. Флэшки, жесткий диск, ноутбук с фотографиями? Кто же знал, что я еще смогу воспользоваться ими? Пожалуй стоило взять альбом со снимками. Нет. Фотокамера и та ушла на дно вместе с яхтой.

-Кто вам помогает, мисс Дарресон?

-Я не понимаю о чем вы говорите. Я здесь, а не на свободе. О какой помощи идет речь?

Хогарт молчит. Проходит какое-то время прежде чем он решается заговорить, складывая обратно исписанные листы бумаги.

-Мы подобрали вас в океане. Мы не планировали афишировать ваше спасение, как и выпускать вас обратно к людям.

Мое сердце ухнуло в пустоту, но я постаралась никак не выдать себя. Я не хочу обратно. Не из-за Рафа, не ради Джейка, а из-за себя и того, кто у меня внутри. Я еще вижу будущее, но оно вдали от тех мест.