– Можешь идти.

Я ухожу, сажусь за стол и только тогда, когда нас с ним разделяет дверь, начинаю отмирать.

Я не думала о том, что случилось только что. Мне кажется, если думать сейчас об этом, что-то там внутри не выдержит и сломается. Поэтому я с какой-то жадностью набрасываюсь на почту, входящие и исходящие документы.

Эта простая, обычная и привычная работа оказывается той соломинкой, за которую хватается утопающий.

В этот день я еще несколько раз входила в начальственный кабинет и выходила из него, подавала документы на подпись, провожала туда посетителей, приносила кофе и всякий раз умудрялась держаться подальше от его стола – дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

Как будто, если я перешагну эту невидимую черту, случится что-то ужасное.

Но ничего не происходило. Мой босс был собран, деловит и суров, и ничто в его поведении не указывало на те вольности, что он себе позволял. Теперь я уже и сама была готова поверить, что мне всё это только показалось.

Когда рабочий день закончился, он вышел из кабинета и сделал несколько шагов в направлении моего стола. Я немедленно подскочила и сжалась, почему-то готовая обороняться. Но он остановился на приличном расстоянии.

– Ты неплохо справляешься, Бриджит. Можешь считать, что ты принята. На следующей неделе будет готов твой контракт.

Я вежливо улыбнулась. На самом деле я не была уверена в том, что это хорошая новость. Откровенно говоря, сейчас я уже вообще ни в чём не была уверена. Но правила приличия требовали от меня ответа, и я не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Значит, завтра в восемь тридцать?

Мистер Эдвардс приподнял бровь.

– Завтра? – он улыбнулся, и я подумала, что, кажется, впервые увидела его улыбающимся.

Обычно улыбка смягчает даже самые суровые лица, но здесь этого не произошло. Улыбающимся он выглядел ещё более опасным.

– Завтра выходной, – сказал он. – Приходить в офис вовсе не следует.

О боже! Хороший же я секретарь, если не помню, какой сегодня день недели!

– Извините, как это я могла забыть… – начала я, но закончить мне он не дал.

– И всё же, думаю, завтра мы увидимся.

Теперь я уже совсем ничего не понимала. Как мы можем увидеться завтра, если это выходной?

Впрочем, ответ пришёл сразу же:

– У меня есть вилла на берегу океана. Это в паре часов езды отсюда. Вы с Дереком приглашены на уикенд. Я жду вас завтра.

В этот момент я не сомневалась: мне показалось, что его глаза хищно блеснули. Я поёжилась.

– Но Дерек в отъезде… – ухватилась я за спасительные обстоятельства.

– Я знаю. Но он говорил, что завтра как раз вернётся.

Ну и что мне было теперь делать? Сказать ему «знаете, мистер Эдвардс, я боюсь вас до чертиков, поэтому скорее соглашусь провести время в милой компании аллигаторов в зоопарке, чем уикенд в вашем доме»? Вот уж вряд ли… На это у меня точно не хватит смелости. Так что я вежливо сказала:

– Конечно, буду рада. Благодарю за приглашение.

Мистер Эдвардс снова улыбнулся.

– Уверяю вас, там красивые места. А погода вполне подходит для купания. Не сомневаюсь, это будет незабываемый уикенд.

Возможно, у меня просто разыгрались нервы, но мне показалось, что эта фраза прозвучала как-то зловеще. Угрожающе.

Я впервые нарушила принятое у нас с Дереком правило: не звонить во время рабочего дня.

Я набрала его и, не слушая, начала высказывать:

– Как ты мог? Не спросив меня, даже не посоветовавшись, согласиться на этот уикенд?

Я гневно проговорила это в трубку и только после подумала: а вдруг Эдвардс соврал? И ни на что такое Дерек не соглашался? В конце концов, я ведь не обязана верить постороннему человеку и должна была бы сперва спросить, так ли это, а потом уже устраивать скандал.