Краем глаза вижу как соседи, жаждущие хлеба и зрелищ, высунулись из своих лачуг. Не вмешиваются в разборки. Им только на руку, если я избавлю их от такого соседушки.

— Все-все! Молот, я, кажется, вспомнил о какой ты девчонке! — гундосит он, сопли пузырями. Но я все равно надавливаю на рукоять и вонзаюсь зубьями в его кожу через трико. — А-а-а! Больно! Да забыл я о ней! Отвечаю, я не хотел ничего скрывать от тебя! Ты же знаешь как я к тебе отношусь! Вся братва уважает тебя!

— Ровно через минуту паспорт должен быть у меня в руках, — угрожаю я. — Тогда и посмотрим, как ты уважаешь меня. А если его не будет... — подношу пилу к его переломанному носу, он глаза на нее скашивает и бздит.

— Будет, Молот! Сейчас все будет! — стелится он, бодренько встает с земли и семенит в сторону дома как на своих двоих.

Швыряю пилу в заросли и шагаю вслед за ним, откланиваюсь соседям.

Если Костыль шутить со мной вздумает — сотру в порошок на глазах этих людей, не колеблясь.

Ровно через минуту паспорт находится уже у меня в руках.

Не соврал, гаденыш.

Раскрываю его на развороте с фото: Красавина Светлана Александровна и фотография ее.

За шесть лет она практически не изменилась: кожа да кости, глаза такие же огромные на пол лица, но прежде в них присутствовал озорной блеск, а теперь в них в основном превосходит страх и отчаяние.

— А теперь слушай меня сюда, Костыль, — возвращаю его внимание на себя, спрятав паспорт в задний карман джинсов. — Если еще раз я услышу от кого-либо, что ты "банчишь" наркотой, так просто ты от меня не отделаешься. По одному я истреблю всю твою братву, а потом и до тебя доберусь. Ты хорошо меня понял?

Костыль в шоке, но сейчас он на все согласен. Он готов лизать мою задницу, лишь бы я больше не переступал порог его конуры.

— Конечно. Как скажешь. Мне дважды повторять не нужно.

— И убери с участка всю дурь! Сожги ее! Через неделю приеду с проверкой!

— Сделаю! Все сделаю, — довольно кивает, шагает ко мне и протягивает свою ладонь для рукопожатия.

Сжимаю свой кулак, смачно харкаю на него и со всего маха заряжаю Костылю мощный удар в морду, отчего тот в полуобморочном состоянии ничком валится на крыльцо.

— Это тебе в качестве профилактики! Сладких снов! — злостно бросаю, сажусь в машину и под изумленные взгляды прохожих выезжаю задним ходом со двора.

По пути к дому я нахожу в телефоне контакт своего старого приятеля, нажимаю на него и включаю громкую связь.

— Молот, братишка, вот отвечаю, только о тебе вспомнил и ты тут как тут, — гогочет он в трубку.

— Не понял, Борзов. Это ты сейчас нарываешься?

— Нет, что ты? Просто дело есть. Сам хотел набрать тебе на обеде, а ты опередил меня.

— Ясно, — мычу, кошусь на паспорт Светы. — Я сейчас скину тебе данные, сможешь пробить человечка по ним?

— Без проблем. А кто это? Твой очередной должник?

— Можно и так сказать, — коротко отвечаю, не вдаваясь в подробности.

— Тогда высылай. Ближе к обеду отправлю тебе всю инфу по человечку, там и поговорим.

— Отлично! До связи, брат, — сбрасываю.

Через пару километров я останавливаюсь на подземной парковке торгового центра, делаю пару снимков паспорта и высылаю их Борзому.

Надо быть получше узнать, с кем дело имею. Лишним точно не будет.

5. 5. Тревожный звонок, или История Золушки

Света

Продрав глаза, первым делом я улыбаюсь доброму утру.

Оно действительно сегодня доброе, потому что меня впервые за долгие дни не мучает вопрос: что мне предстоит сделать сегодня, чтобы наступило завтра.

Сейчас меня мучает другой вопрос: с чего лучше начать разговор, чтобы после того, как я приняла предложение Назара, он не прогнал меня и не обозвал обманщицей.