– Простите, пожалуйста! – бросаюсь собирать осколки чашки.

Беру поднос, складываю туда следы своего позора. Вот же неуклюжая!

– Забей, уборщица придет, – Егор берет меня за локоть, я тут же вся деревенею.

– Я сама! – вырываю руку, продолжаю прибираться. – Где у вас тут швабра…

– В обязанности помощницы директора не входит мытье полов, – закатывает глаза брюнетка, – кем ты работала до этого? Уборщицей?

– Лена, у тебя нет работы? Кажется, контрагенты должны были прислать договор, – почти рычит Егор.

– Да, Егор Борисович, – она испепеляет меня взглядом, – простите.

Цокает каблуками ко второму столу. Плюхается в кресло и начинает печатать. Периодически злобно зыркает на меня из-за экрана монитора.

– Я так понимаю, это мой кофе? Был… – хохочет Олег Борисович, а я заливаюсь краской.

– Простите, я сейчас другой сделаю, – почти шепчу.

– Да не надо, – отмахивается, – к тебе сейчас придет наш специалист техподдержки, настроит рабочее место. А кофе вообще вредно…

Встаю, отряхиваю юбку. Олег скрывается в кабинете.

– Здравствуй, Тося, – Егор протягивает мне руку, – не с того мы начали, да?

– Добрый день, – пожимаю большую ладонь, – я заплачу за чистку.

– Не надо, это все ерунда. Хорошо, что ты решила меня облить уже после переговоров, – смеется, – пойдем ко мне в кабинет, пообщаемся?

Пристально смотрит на меня. Он сильно изменился!

– Но…

– Лена впустит айтишника, да, Лена? – ледяными тоном произносит он.

– Да, босс, – цедит та.

Егор Борисович кивает на свою дверь. Я робко семеню к ней.

– Тося, Тося, – он стягивает пиджак, – не думал я, что мы вот так вот встретимся.

Он резко разворачивается. На губах мужчины играет хитрая улыбка. Егор Борисович медленно расстегивает пуговицы рубашки и снимает ее.

Затем принимается за брюки…

Эээ…

А зачем он раздевается?

Признаться, я не совсем понимаю, как мне общаться с Антониной. Помню ее еще подростком.

А теперь передо мной красивая стройная девушка с ледяными глазами.

Девушка, которую нельзя трогать, хотеть и даже любоваться ей.

– Вы зачем раздеваетесь? – делает шаг назад, обнимает себя руками.

Что за реакция?

Обычно девушки так не смотрят. Словно я ее раздражаю. Бесит, пиздец!

– Предлагаешь мне в мокром костюме работать? Так-то еще полдня, – смотрю на часы, – и еще задержаться придется.

А она смотрит.

Льдинка.

– Я могу выйти.

– Чтобы еще на кого-то обрушить кофе? – шучу, но девчонка вдруг бросает на меня обиженный взгляд. – Да шучу я. Сейчас, погоди секунду. Мне с тобой поговорить надо.

Она топчется на пороге, на меня не смотрит.

Я даже представить не мог, что мы встретимся при подобных обстоятельствах. Тося сильно изменилась. Раньше она хоть и была нелюдимой, но я видел, как сияли ее глаза, когда она слушала музыку или рисовала.

Чего уж греха таить, порой фантазии выходили за грани дозволенного.

Именно из-за ее внутреннего света я не мог взгляд от сводной сестры оторвать.

Ей было тринадцать, мне двадцать три. Было нельзя, категорически!

Вот и запретил себе, полностью исключив наше общение. Даже вспомнить стыдно…

Дрочил на сводную сестру, стыдливо прятался.

Потом принял решение уехать. Когда тяга к девчонке стала невыносимой. Понял, что еще немного и я сорвусь, нарушу закон.

Трону ту, которую нельзя.

Как раз устроился к отцу, так что нашлись деньги на съем.

Брат последовал за мной.

Мы работали сначала курьерами. Да, мы с Олегом начинали с низов. С нас драли три шкуры, требовали несоизмеримо больше, чем с других сотрудников.

Потому сейчас мы директора. Знаем весь рабочий процесс от и до.

Постепенно образ ангелоподобной девушки начал стираться из памяти. Замещаться другими женщинами. Так наша сводная стала лишь призраком в воспоминаниях.