— В гараж тогда поехали, может, отойдет к тому моменту.

В общем, бросив гонку, мы едем в коттедж к Питу. Его родаки сейчас в отпуске, греют задницы на Мальдивах, так что вся хата в нашем распоряжении.

За городом у нас больше возможностей. Есть тёплый гараж, где можно оказать девчонке первую помощь без лишних глаз. Мы частенько там зависаем, наша мужская берлога.

Подъезжаем, Пит пультом открывает высоченные ворота.

Охрана помалкивает, лишь кивает в знак приветствия.

— Давай, укладываем девчонку на кровать. Вот так, аккуратно. Вроде ничего не сломано.

Мы размещаем эту малышку, затем какое-то время молчим. Мой взгляд постоянно падает на её небольшие торчащие сосочки. Блядь...

Она очень миленькая. Крошечная, белобрысенькая. И, кажется, знакомая...

И попка такая упругая, в трусиках... сука! Меня отвлекает спасительный звонок телефона.

— Мобила звонит. Щас отойду, ты пока осмотри: точно нет ли переломов, — спешу свалить, чтобы не наделать неуместной хуйни.

— Окей.

Выхожу на улицу. Ольга трезвонит. В кои-то веки я рад ей.

— Да?

— Рамчик, ну ты гдее? — тянет девчонка. — Все уже приехали, мы в клуб поедем.

— Без нас, — отрезаю.

— Что-то случилось? Ты Ярому сотку должен.

Цокаю языком.

— Похуй, переведу завтра в универе.

— Ну ладно. Жаль, что тебя не будет. Я буду грустить...

— Бай.

Отключаюсь. Кручу телефон в руках. Вот же блядь! Устроил благотворительную акцию.

Возвращаюсь. Девочка пришла в себя. Её зовут Мира. Красивое имя. И редкое.

Она смотрит на меня своими огромными янтарными глазами. Красотка, реально!

И грудки такие маленькие, сочные. Сука...

— Она без лифчика, — рычу, отворачиваясь.

— Блядь, Рам, нашел время! — слова Пита остужают.

— Ну красивая же!

— Иди подрочи! Девочку не трогай.

— Да я и не собирался.

Она боится. Меня никогда не возбуждал женский страх, в отличие от уёбка Ангуса. Так что тяжесть между ног быстро проходит.

— Я ей воды дал... стоп, заснула что ли? — не понимает Пит, но явно ссыт прикасаться к девчонке.

Ещё бы! Она такая сладенькая, а мы голодные и на адреналине. Гляжу на высоко вздымающуюся девичью грудь. Дышу глубоко. Спокойно...

— Пойду в бар, надо выпить... — бормочу.

Мы оба знаем, где отец Пита держит виски. Иду в бар, беру бутылку. Разливаю.

— Как думаешь, кто её так? — садимся на мягкие кресла рядом со спящей девчонкой.

— Без понятия. Но досталось ей хорошо. В больницу бы.

— Завтра отойдет, отвезем...

— АХ! МММ! — слышу шебуршание.

-Тааак... — Пит встаёт, — ну-ка, что тут... ох, блядь...

Девочка вертится, срывает с себя маечку. Трется бёдрами, выгибается. Сосочки твёрдые, она облизывает сладкие губки. Следом летят трусики...

— Так. Рам... она под чем-то. Узнаешь? — тыкает меня под ребро Петька.

Знаю... стискиваю руки в кулаки. Сука, Ангус...

— Зрачки расширены. Губы все сухие. Холодный пот и безмерное желание трахаться... — перечисляет Пит.

— Это то самое! Ангус, мудила, опять за своё! — рычу, затем обращаюсь к малышке. — Так ты с его тусовки сбежала?

А она стонет! Сука, как же сладко она стонет! Всё моё мужское мгновенно вспыхивает. Но я знаю, что нам нельзя эту малышку. Это будет паршиво.

Пит, как завороженный, смотрит на крошку Миру. Стягивает футболку.

— Хорошо, Мира. Сейчас мы тебе поможем.

Подходит к ней. Я бросаюсь наперерез. Не позволю её тронуть! Чем мы тогда лучше ублюдка, опоившего её?

— Ты чё? — не понимает Пит.

— Нахуя ты раздеваешься?! — ору. — Насиловать её собрался? Она же в бессознанке. Это наркота всё!

— Ты чё, ёбнулся?! — орёт в ответ.

Отталкивает меня и подходит к девушке. Натягивает на ее сопротивляющееся тельце свою футболку. Она брыкается, стонет. Он держит её крепко.