Спустя пару минут внизу хлопнула дверь, и плач стих. Влад остался совсем один.

- Злобин! А ну, иди сюда! – выглянула из кабинета Римма, зазывая рукой обратно.

Тот даже не шевельнулся: прислонился спиной к прохладной стене, уткнувшись взглядом в красочный плакат.

«Каждому ребёнку нужен дом». Папа, мама и малыш с лучезарными улыбками бегут по цветочному лугу. Радость, счастье, любовь. А внутри него самого - зияющая дыра и свербящее ощущение, что он лезет в непроходимое болото, вязнет в трясине по самое не хочу. 

Куча бюрократических заморочек, бесконечные суды, бумажная волокита... И не факт, что после всего этого ребёнка ему оставят. 

Может, вот эти сопливые эмоции - всего лишь сиюминутная блажь? Желание сделать что-то наперекор? Себе, «крокодилихе», матери, да тому же Бабону! "Ах, вы так вот, да? А я вот так! Вы думаете, я не способен воспитать ребёнка? А нате, выкусите!".

Для чего это всё? Зачем? Сейчас найдут эту Лизу, она заберёт ребёнка обратно, и куча нервных клеток будет потрачена впустую! Да и какой из него отец? 

Факты - вещь упрямая, и все до единого были против него. Но где-то там, в грудной клетке, что-то болезненно сжималось и давило. Плач ребёнка звенел в ушах, а в глазах пощипывало, совсем как тогда, много лет назад, когда на утренник в детском саду родители пришли ко всем, кроме угрюмого Злобина Влада...

Нет, мама, я не олух, я - тряпка. 

- Злобин, мать твою за ногу, оглох? Кому это надо вообще - тебе или мне? – Римма грубо дёрнула его за футболку, таща в сторону кабинета. – Идём, старая карга хочет с тобой поговорить, бумаги там какие-то надо подпи… - резко осеклась, залившись пурпурной краской: прямая как палка сотрудница опеки торчала в дверях, внимательно прислушиваясь к разговору. – Ну ты это… я тебя в машине подожду… - вогнувшись в пол, Римма пулей сквозанула мимо, оставив Злобина расхлёбывать эту кашу в одиночку. 

19. Часть 19

***
Влад крепко сжал ладонь. Медленно раскрыл. Маленькая резиновая собачка подпрыгнула в руке, издав протяжный жалобный писк.

Жёлтая, с покоцанным носом. 

Римма вопросительно повернула голову на Антона, тот выпятил нижнюю губу, пожав мясистыми плечами. Не зная, что сказать, ребята топтались у входа в комнату, наблюдая за ссутулившимся Злобиным. Тот сидел на краю в кои-то веки убранной кровати, у ног - набитая до отказа спортивная сумка и несколько пузатых бумажных пакетов из Ашана. 

- Ты точно всё решил? Не передумаешь? – подал-таки голос Бабон. - Если ты из-за потасовки той, то блин, бро, извини, я перебрал тогда малость…

- Да ты тут ни при чём, давно уже пора было свалить, а тут случай как раз представился. Пять лет я тут прожил, пора бы уже в свободное плавание, - Влад с грустью окинул взглядом комнату, где прошла его без преувеличения бурная молодость. Чего тут только не было…

Сейчас же спальня сиротливо пустовала: пыльный, непривычно голый стол, лысое кресло, заправленная кровать. Нигде не валялись разбросанные тряпки, скатанные рулончиком носки. Чисто, чинно, как в пансионе благородных девиц.

Влад мысленно усмехнулся и, с преувеличенной бодростью выпрямив спину, ударил ладонями по коленям:

– Ну что, пора такси вызывать? 

- А может, ещё поживёшь? Ну, пока суета эта с судом идти будет и прочее, а потом уже переедешь? – вроде бы искренне предложил Бабон. Влад отрицательно качнул головой:

- Нет, не вижу смысла. Из опеки в любой момент могут нагрянуть, посмотреть условия проживания, а у тебя, прости, брат, но свинарник каких поискать.

- Да иди ты, - по-доброму отмахнулся Антон, явно испытывающий чувство вины за недавний махач. – И что, к матушке поедешь?