Понимая, что в покое его так просто не оставят, Игорь направился к представителю администрации. Говорить с ним Игорю не хотелось, скорее просто схватить за шкирку, запихнуть обратно в машину – желательно с пинком под зад, – и насладиться видом того, как он будет улепётывать, пока на кузове не появились вмятины, а стёкла все целы. Тем не менее, деваться было некуда. Но выходить со своего участка Игорь не собирался, потому остановился в нескольких шагов от забора, смерив незваного гостя презрительным взглядом. Чуи, по всей видимости, почувствовав напряжение и злость хозяина, и оттого залился тоненьким писклявым лаем, перемежая его с утробным рыком, скорее похожим на урчание.

– Добрый день, Игорь Иосифович!..

– Игорь Исакиевич.

– Прошу прощения, совсем замотался-заработался. Конечно, Игорь Исакиевич. Вы помните меня? Я Руслан…

– Помню, – вновь буркнул Игорь, не давая тому договорить.

– А, ага. Это хорошо, да… – отчего-то замялся тот. Но быстро собрался с мыслями и, кашлянув, продолжил. – Так вот, я приехал к вам, чтобы обсудить с вами те варианты, что предлагает вам подрядчик и государство взамен за ваш переезд. Поверьте, есть несколько просто замечательных: поближе к морю, прямо у леса. Воздух там чистый-чистый, все удобства…

– Меня и здесь всё вполне устраивает, благодарю покорно.

– Ну что же вы так. Останавливаете проект федерального значения, между прочим! Все согласились – вон, ваши соседи как раз, как я понимаю, занимаются переездом. Они молодцы, всё поняли. А вы что же… Знаете, мы готовы даже предложить вам помощь с перевозкой вещей. Да и со всем, что понадобится.

– Что ж, могу только поблагодарить вас и свою судьбу за столь великодушное предложение. И, разумеется, попросить прощения за то, что я не столь… как вы сказали? Благоразумен, как мои соседи. А теперь будьте добры, оставьте меня в покое. Всего хорошего.

Бросив эти слова, Игорь обернулся через плечо и быстрым размашистым шагом направился обратно в дом. Он чувствовал, что раздражение достигло крайней точки кипения, и – боясь понаделать каких-нибудь глупостей, – решил прервать этот бесперспективный разговор. С силой хлопнув входной дверью, Игорь, не раздеваясь, сел на кушетку и закрыл руками голову.

– Провались они все пропадом…

Из глубины сердца вырывались боль и отчаяние, перехватывая горло. Игорь хотелось плакать, выть, кричать – но он не умел таким образом выпускать разрывающие его изнутри эмоции. Лишь сильнее сдавливал виски ладонями, словно сжимая душевную боль внутри своей черепной коробки.

Чуи тихонько заскулил и приподнялся, упершись двумя лапками в колено Игоря. Его чёрные глаза-бусинки на слегка наклонённой голове безотрывно смотрели на хозяина.

– Такие вот дела у нас, Чуи… Настя бы сейчас подсказала, как правильно поступить. Она наверняка сказала бы мне ради сохранения нервов согласиться с каким-нибудь предложением. Всё бросить… Как? Несмотря на воспоминания. И дом, и участок. И сосенку… Но я не могу, понимаешь? Это всё, что от неё осталось. Всё…

Игорь показалось, что глаза Чуи погрустнели. Он потрепал его по голове и, улыбнувшись сквозь силу, вновь заговорил с питомцем:

– Ты ведь помнишь, какая она была хорошая, да? Очень тебя любила. Буквально души не чаяла. Конечно же помнишь… Мы с тобой никогда её не забудем. В нас остаётся её след на этой земле.

На прошлой неделе мы поженились. А ведь прошёл всего год с того дня, как мы впервые увидели друг друга в Летнем саду. Всего год – удивительно! Ведь как только я задумывался об этом, мне начинало казаться, что я знаю Настю всю свою жизнь. Первое моё впечатление было не ошибочным: мы действительно были словно две половинки прекрасного целого. Всё так же, как и в первый день, понимали друг друга с полуслова; имели схожие суждения на ряд тем, которые у других пар вызывают конфликты и недопонимание. В принципе смотрели на этот мир едва ли не одинаковыми глазами. Только Настя ещё верила в доброе и светлое в людях, тогда как я давно уже разочаровался во многих аспектах социума.