Побираться в Руси не то поприще.
Но вот время пришло и взяло перевес,
Что к заботе больных даже брод исчез.
Что же ты, государства величие,
К сироте, к старику с безразличием?
На протезы, лекарства детям мы
Собираем теперь эсэмэсками!
Где же ты, государство с тронами?
Наступаем на грабли те снова мы?
Ты детей, стариков взгляд поищи!
Когда ж кончится это позорище?
Отмывается всё, что награблено.
И опять разъяснять надо граблями,
Как народ уважать свой, заботиться…
Вот и арок тогда всем захочется.
Серьёзный разговор
Неумолимо идёт прогресс по планете,
Всё меняется быстро, а солнце светит…
Как и раньше, в три года как ответить,
Откуда берутся на свет они, дети?
Жизнь меняет людей, делит на классы,
Привычным становится слово «статус».
В саду, на площадке, всерьёз толковали,
Где их нашли мамы и папы, когда искали.
– У нас, – рассказывал Коля, – есть свой
Интернет-магазин, стоит на Тверской,
Заходите. На прилавках чего только нету!
Там папа скачал меня с интернета!
– А в нашей семье – магазины, бригады,
У нас овощей тех!.. Приходите, мы рады!
Я маму не вижу, – выдохнул Федя грустно. —
А нашли меня в поле, в свежей капусте.
– Мы – сеть птицефабрик вокруг столицы, —
Катя сказала. – Всех обеспечиваем птицей.
А как я появилась, не тайна. Все знают:
Меня принёс в клюве, в пелёнках, аист.
– Нет магазинов и фабрик, как ни печально, —
Ваня вздохнул. – Бедные очень мы, реально,
Но папа очень хотел, чтоб здесь я бегал,
Он взял инструмент и сам меня сделал!
Толковали ещё про жизнь, про причины…
К саду няни на трёх подкатили машинах.
Умчались все быстро, дверьми захлопав.
Домой Ваня сам, один пешком топал…
Палач
Жизнь свою он доживал,
Не веря в чёрта с Богом.
Не потому, что повидал
Он в ней чего-то много.
В людей не верил никогда.
Людишки – мусор грудой.
Уверен был: когда умрёт,
Там – ничего не будет.
Вот наступил его черёд
Отсюда без дебатов.
Чтоб рыть могилу для него,
Точились три лопаты.
Всплыл в памяти один расстрел
В овраге за дорогой,
Святой отец тогда спросил:
«За что, побойся Бога?»
Палить в наперсные кресты
Не я – другие смогут.
То, батюшка, не за грехи,
Таких, как ты, здесь много.
Кто тут святой, а кто не прав —
В том не моя забота.
Приказано стрелять в упор —
Такая вот работа.
Когда дорогой на погост
Везли днём без помина,
Душа средь белых облаков
Плыла на небе синем.
За катафалком ни-ко-го!
Лишь пыль в бурьян ложилась.
Да облака, свернув клубком,
Вслед дождиком пролились.
Почётный погост
Из века в век, из года в год
Мы снедь раздаём и надежду в дорогу.
Нам злые слова, что мы неправы´,
Будто сын, не любимый Богом.
Как так, умудряясь из раза в раз
Столь людей положив за брата,
От злобных глаз слышим шёпот фраз:
«Да вы оккупанты и вы виноваты!»
Мы, не жалея душ наших и крови,
Оплотом стоим, других защищая.
Братьев спасём, жизнь восстановим,
А дома себя как в плену ощущаем…
Что-то не так, раз, просторы бросая,
Легко на Big Ben могут их променять.
А на смертном одре Русь умоляют,
Чтобы в земле своих предков лежать…
Ведь на Руси жить можно как в рае,
А нам «до лампады» – живём словно гость,
Не замечая, как страну превращаем
В великий уютный почётный погост…
Письмо другу…
В годах девяностых ты уехал «туда»…
Не верилось мне, что «туда» навсегда.
Скажу, может быть, я опять невпопад:
Ты, брат, для меня всегда был как брат!
У нас всё как раньше. Мы в темноте.
Стадом всё прёмся у Европы в хвосте
И с ней разругались на почве духовной.
С хохлами раздрай. Те вроде виновны.
Ничто не сменилось в нашей судьбе:
Всё та же контора с концовкой на «Б»,
А также народ в своей вечной беде,
И в ней он опять предоставлен себе…
Ломали Отчизну, чтоб дух ослабел.