– Может, подойдем поздороваться?

– Только не это!

– Просто поболтать…

– Держа в одной руке куриную ножку, а в другой – его сардельку? Нет уж, спасибо. К тому же, разве это не нарушение нудистского этикета?

– Что?

– Разговаривать с голыми, когда сам в одежде.

– Не знаю, а есть такое правило?

– Читай книжку, ладно?

Она повернулась лицом к деревьям, но за годы знакомства с Декстером так хорошо его изучила, что буквально слышала, как в его голове возникают мысли, будто то были камушки, плюхающиеся в грязь. Вот и сейчас…

– И что ты думаешь?

– По поводу чего?

– Стоит ли нам это сделать?

– Что?

– Раздеться?

– Нет, Декстер, нам не стоит раздеваться!

– Но вокруг одни голые!

– Это не причина! А потом, как же правило номер четыре?

– Не правило, а рекомендация.

– Нет, правило!

– Ну и что? Можно его как-нибудь обойти.

– Если его обойти, это будет уже не правило.

Он надулся и грузно сел на песок:

– Просто мне кажется, это невежливо…

– Ну хорошо, ты иди, а я постараюсь на вас не пялиться.

– Какой смысл идти одному, – обиженно пробурчал он.

Она легла на спину:

– Декстер, с какой стати тебе так не терпится увидеть меня голой?

– Я просто подумал, что без одежды мы сможем лучше расслабиться.

– Не-ве-ро-ят-но, просто невероятно…

– То есть ты не будешь чувствовать себя более комфортно?

– Нет!

– Но почему?

– Какая разница почему? И тебе не кажется, что твоей подруге это не очень понравится?

– Ингрид плевать. У нее очень свободные взгляды. Один раз она позировала без лифчика для рекламы в аэропорту…

– Боюсь тебя разочаровать, Декстер…

– Ты меня не разочаруешь…

– Но есть большая разница…

– И в чем же она?

– Во-первых, Ингрид была моделью…

– Ну и что? Ты тоже смогла бы так.

Эмма громко рассмеялась:

– Ты в самом деле так считаешь, Декстер?

– Ну, для каталогов, по крайней мере. Фигурка у тебя симпатичная.

– Фигурка симпатичная… Боже, помоги мне…

– Я совершенно объективно говорю – ты очень привлекательная женщина…

– …которая не станет раздеваться! Если тебе так не терпится загореть без полосок, вперед, валяй. А теперь, может, сменим тему?

Он отвернулся и лег на живот рядом с ней, опустив голову на руки. Их локти соприкасались, и она снова слышала его мысли. Он слегка толкнул ее локтем:

– Можно подумать, я там чего-то не видел.

Она медленно отложила книгу в сторону, сдвинула очки на лоб и склонила голову набок, став его зеркальным отражением:

– Пардон?

– Я сказал, можно подумать, мы там чего-то не видели. Мы же видели друг друга голыми.

Она округлила глаза.

– В ту ночь, помнишь? После выпускного? Наша единственная ночь любви?

– Декстер!

– Я просто хочу сказать, что никто уже не удивится размерам…

– Декстер, меня сейчас стошнит.

– Ну, ты понимаешь, о чем я…

– Это было так давно!

– Не так уж давно. Если я сейчас закрою глаза, то живо смогу представить…

– Не надо.

– Да, вот ты… у меня перед глазами.

– Прекрати!

– Ага, вижу тебя как наяву…

– Было темно.

– Не так уж и темно.

– Я была пьяна…

– А, все вы так говорите.

– Все мы? Кто это все мы?

– И не такая уж и пьяная ты была.

– Ну, я была достаточно пьяна, чтобы опуститься до такого. Кроме того, насколько я помню, ничего не было.

– Ну, я бы не сказал, что совсем ничего, если я правильно припоминаю…

– Я была молодой, глупой… и вообще, ничего не помню. Моя память отключилась, как после травмы.

– А моя не отключилась. И если я закрою глаза, то смогу прямо сейчас тебя увидеть – твой силуэт в утреннем свете, твои теплые рейтузы, соблазнительно брошенные поверх покрывала из ИКЕА…

Она больно ударила его книжкой по носу.

– Эй!

– Послушай, я не буду раздеваться, понял? И не было на мне никаких рейтуз, я в жизни рейтузы не носила. – Она снова раскрыла книгу и тихо захихикала себе под нос.