— Шикарно выглядишь, детка! – Марьяна закатывает глаза, подносит бокал к губам и демонстративно отворачивается от Захара. – Что не так? – разводит руки в стороны, непонимающе на меня смотрит.

— У нее дурное настроение, и у нее всегда было плохое поведение. Поэтому знакомить не буду, – прячу свою усмешку за бокалом, разглядывая спину подруги. Мой «жених» при мне взглядом лапает ее во всех местах. Все же хорошо, что у меня вовремя открылись на него глаза, иначе пришлось бы мне потом плакать горючими слезами.

— Я хотел померить кольцо, – морщусь, Захар вытаскивает из нагрудного внутреннего кармана кольцо. Дальше я стараюсь держать лицо, чтобы не показать степень моего удивления. Марьяна не собирается изображать из себя приличную, воспитанную девушку, с отвращением смотрит на то, как Захар достает кольцо из маленького пакетика с биркой.

— На свои что ли покупал? – не сдерживает своего ехидства подруга, насмешливо рассматривая скромный камушек. Я не любитель больших бриллиантов, вычурного дизайна, я за качественную классику. Здесь классика, но не уровня доходов Макаровых. Будь мы вчерашними студентами из провинции, у которых родители работают на фабриках-заводах, это кольцо стало бы самым лучшим в моей жизни. Но... прикрываю свою правую руку, на среднем пальце красуется мое любимое кольцо от «Тиффани».

— Руку, – со вздохом протягиваю руку, Захар никак не реагирует на ощутимую разницу.

— О, угадал с размерчиком! – выглядит довольным, снимает кольцо, оставляет меня с подругой.

— Ди, точно все фиктивно? А то я подумываю, может мне попросить командировку в день вашей свадьбы.

— Не драматизируй, – Марьяна фыркает, ставит пустой бокал на стол, я свой кручу за ножку. Ищу в толпе гостей папу, он оказывается рядом со старшим Макаровым и Захаром. Втроем идут к сцене, ощутимо напрягаюсь, вот-вот должно быть объявление по поводу чего, собственно, все тут собрались. Большинство, конечно, причину знают.

— Друзья, коллеги! Я рад видеть вас в этом уютном зале. Сегодня невероятный день. Сегодня я могу с радостью сообщить вам, что моя дочь и сын моего друга, не побоюсь сказать, моего духовного брата, сказали друг другу «да», – в зале раздаются аплодисменты, тихий гул. Я скованно улыбаюсь людям, повернувшимся ко мне. Меня смущает это пристальное внимание чужой публики. Папа с улыбкой манит к себе рукой. Пристраиваю бокал на стол, Марьяна ободряюще мне подмигивает. Приподняв подол платья, делаю первый шаг к сцене и спотыкаюсь... Мне стоит больших усилий не обернуться. Сердце подскакивает к горлу, перекрывая дыхание. Волосы на затылке от жгучего взгляда сзади начинают шевелиться. Сам воздух в зале становится тяжелым, угрожающим. Смотрю вперед, папа смотрит мне за спину. Я понимаю, что я подобна саперу на минном поле. Один неверный шаг – и подорвусь. Один шаг – в сторону отца, «жениха».

Его не должно быть здесь. Его не приглашали. О будущей свадьбе, о прошедшем вечере он должен был узнать завтра. Кто-то из гостей сдал информацию. Я все же делаю несколько шагов вперед, ища поддержки во взгляде папы, но он смотрит поверх моей головы. Перевожу взгляд на Захара, тот сейчас совсем похож на мальчишку, жмется к своему отцу, но, увидев, что смотрю на него, нервно улыбается. Господи, да он никогда не защитит меня от Адама. Адам его прижмет носком своего ботинка, перешагнет и забудет.

Три ступеньки. Медленно поднимаюсь, задерживаю дыхание и поворачиваюсь лицом к публике. Все передо мной расплывается, как только встречаюсь с карими злыми глазами. Он поджимает губы, прислоняется к стене и демонстративно скрещивает руки на груди. Хочется признаться в коварном замысле, пасть к ногам и умолять пощадить. Меня начинает потряхивать от его неконтролируемой ярости.