— Но... – резко выпрямляюсь, хмурюсь. – Мы об этом не договаривались. Я не хочу замуж.

— Вообще?

— Я выйду замуж, но позже. И это вряд ли будет Захар. Извини, пап, но влюбленность прошла, а при близком общении я поняла, что мы с ним разные.

— То есть с Тайсумом ты на одной волне?

— А причем тут Адам? Ведь мы сейчас говорим о том, чтобы он перестал меня преследовать.

— Именно, Диана, поэтому тебе следует выйти замуж. Он замужних не трогает, пунктик, видимо, в этой дурной голове присутствует.

— Я не выйду замуж за Захара, – твердо заявляю, вставая с дивана. – Думаю, что есть и другой вариант выйти из сложившейся ситуации.

— Нету! – чеканит папа. – Нету, Диана. Мои счета заблокированы, последние проекты аннулированы. Со мной отказываются работать, ссылаясь на какие-то туманные причины. Ты уже взрослая девочка, имеешь свое дело, прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю. Брак с Макаровым позволит моему бизнесу обрести пошатнувшуюся твердость, все вернуть на свои места. И показать этому человеку, что не все ему подвластно.

— Ценой моей свободы? Ты серьезно? – недоверчиво смотрю на папу, тряся головой, пытаясь отогнать от себя услышанные слова. Немного неприятно, что тебя рассматривают как разменную монету, но ожидаемо. Просто я думала, что все будет формально, не по-настоящему.

— Диана, все будет хорошо.

— Я не люблю его.

— Не всегда между супругами сразу возникает любовь. Главное, что ты знаешь Захара, он тебе симпатичен, вы прекрасно смотритесь вместе.

— Ты меня не слышишь, папа! – кричу на него, заставляя повернуться ко мне. Прищуривается. – Не слышишь! – уже тише замечаю. – Я не выйду за него замуж! Он пытался меня изнасиловать, а Адам как раз меня спас от него.

— Что за бред ты несешь, дочка?

— Это было перед Новым годом. Я после этого поняла, что Захар, который был в моем воображении, и Захар, который в реальности, – это разные люди. Адам не позволил ему меня изнасиловать в ресторане.

— Не делай из этого человека благородного рыцаря! Он никогда им не был и не будет! Плебеем родился, плебеем и останется, не смотря на его банковские счета, – сколько же презрения в голосе, брезгливости в каждом слове. По нему даже видно, как его передергивает при разговоре об Адаме в положительном свете. И... ни одного плохого слова о Захаре. Даже нет и нотки возмущения от услышанной новости. Меня это напрягает, всматриваюсь в отца.

— Но факт он и в Африке факт. Адам спас меня от изнасилования и отвез домой, ни разу не прикоснувшись ко мне, – о поцелуе благоразумно молчу. Это ведь я его тогда поцеловала, а не он меня. И о том, что между нами есть ощутимое притяжение, тоже лучше промолчать.

— Послушай меня, Диана, когда я тебя носил на шее, подкидывал вверх, этот человек уже был под прицелом правоохранительных органов. О нем можно много говорить, но хорошего мало.

— У каждого крупного бизнесмена за плечами есть темное прошлое. Белое пальто тебе не к лицу, – ему не нравится мое замечание, в глазах глухое раздражение и досада, что не соглашаюсь послушно с его решениями и доводами.

— Ресторан уже арендован, и нас ждут гости.

— Меня в известность не ставили, и я не собираюсь никуда идти. У меня был жутко тяжелый день.

— Ты сейчас собираешься и едешь со мной! – командным тоном указывает папа, я вызывающе вскидываю подбородок. Полгода назад мне бы и в голову не пришло спорить, но сейчас я слишком истощена думами об Адаме. Мысли сами лезут из всех щелей, и какая-то мелочь может внезапно о нем напомнить. Бороться с самой собой – неблагодарное дело.